Низами Гулиев, отецкомандира взвода лейтенанта Тамкина Низамиоглы, расставшегося с жизнью во время Тертерских событий в мае 2017 года, сообщил об эксгумации тела своего сына. По его словам, хотя пять лет назад было выдано медицинское заключение о том, что его сын умер от пневмонии – острой легочной недостаточности, – но при эксгумации на теле были обнаружены тяжелые повреждения.
Это зафиксировала также и видеосъемка, которую вела в ходе эксгумации следственная группа Генеральной прокуратуры, расследующая Тертерское дело.
“Эксгумация длилась около трех с половиной часов. Сын предстал передо мной точно таким же, каким был пять лет назад. Волосы, кожа – все было на месте. Представьте, саван сгнил, а тело моего мальчика – нет. Эксперты обнаружили на его руках и позвонках переломы и трещины, а на голове – характерные следы от ударов тупым предметом. Все это снимали на видео, все зафиксировано”, – рассказал Meydan TV Низами Гулиев
При эксгумации присутствовал также его младший сын – разрешение на это было предварительно получено у начальника следственной группы:
“У меня проблемы со здоровьем, и сын побоялся, что, когда вскроют могилу, и я увижу своего ребенка в таком виде, мне может стать плохо. Поэтому мы заранее заручились согласием. Мой младший сын тоже был военным. Двух своих сыновей я посвятил военной мощи государства. Я очень сожалею. В ответ на несправедливость по отношению к брату младший сын ушел из Высшего военного училища, с третьего курса. Он учился в военном лицее в Нахчиване и продолжал учебу в Высшем военном училище. На третий день после похорон брата он написал заявление об уходе”.
Рассказывая о судьбе, постигшей 24-летнего Тамкина, Низами Гулиев говорит, что тот пробыл офицером полтора года. Окончив учебу в 2015 году, Тамкин Назимоглы после шестимесячной практики притупил к службе в Гяндже, а примерно за полгода до описываемых событий был переведен в Тертер:
«Его будто намеренно туда перевели. 8 мая арестовали, 13 мая – убили, а 15-го привезли тело и заставили наспех похоронить. Я на тот момент был в горах, собирал ферулу, этим я зарабатываю себе на жизнь. Мне позвонил представитель исполнительной власти нашей деревни, и я, как только услышал, что произошло, за два часа вернулся назад. Но они не стали меня дожидаться и заставили похоронить моего ребенка. Сперва наклеили на гроб бумажку, что, якобы, он умер от сердечной недостаточности. А потом поменяли диагноз на пневмонию…”
Низами Гулиев считает, что еще задолго до мая 2017 года против “взятых на прицел” военных плелись козни. По его словам, в феврале Тамкин был оклеветан:
“Якобы мой сын был причастен к краже оружия. Организовали они это с помощью подручного командира Хикмета Хасанова Дашгына Сулейманова и его заместителя Азера Джафарова, а осуществили – руками сверхсрочников. Это было оружие находящегося в десятидневном отпуске сверхсрочника Мушвига Мамедова. Они спрятали это оружие. А оно хранилось в амбаре поблизости от кабинета, в котором сидел мой сын. Они спрятали его, чтобы оклеветать моего сына. Оклеветали его Ягубов Фейруз, Аллазвердиев Анар и еще один солдат. Анар тоже был сверхсрочником. Якобы он задолжал в магазине 200 манатов, а мой сын предложил отдать за него долг, если тот украдет оружие. Вот такую вот гадость они совершили”.
Отец рассказывает, что встречался с сыном за 40 дней до его смерти:
«Тогда он и рассказал мне об этой подлости. Якобы 8 мая он был на суде по этому делу. И как же так получилось, что здоровый человек, присутствовавший на суде 8-го числа, 9-го оказался в реанимации? Якобы 9 мая его поместили в реанимационное отделение госпиталя в Гяндже. Через три дня после похорон пришла повестка в суд. На почтовом штемпеле стояла дата 18 мая. Ладно, если против этого человека было возбуждено уголовное дело, почему его оставили в армии? Судебный документ был подписан каким-то адвокатом из Барды. Я разыскал его, но отказался встречаться со мной, со мной, сославшись на то, что у него кто-то умер”.
Низами Гулиев требует наказать всех, кто так или иначе причастен к смерти его сына, включая военного прокурора Ханлара Велиева, тогдашнего командира корпуса генерала-майора Хикмета Хасанова, экспертов, давших заключение о смерти, и судью, вынесшего приговор:
«Скольких сыновей они уничтожили. Мой сын добровольно участвовал в апрельских боях и в течение одной ночи вынес со вражеской стороны 35 тел погибших. Наши люди еще и безгранично трусливы. Даже мои родственники, побоявшись за свои должности, не пришли на похороны моего ребенка. А теперь уже я их не признаю. Они спрашивают, мол, “есть какие-то новости о том деле?”, а я отвечаю: “новости есть, но не по вашу душу, сидите, обняв свой стол”“.
Низами Гулиев подчеркнул, что в декабре 2021 года, после возобновления следствия по Тертерскому делу, он обратился к руководителю следственной группы Гасыму Мамедову. По его словам, Мамедов, получив соответствующее разрешение у своего начальства, дал согласие, и 11 мая была проведена эксгумация.
