В большом зале проходит «военный совет». Полутемная комната заставлена старыми разномастными стульями, освещено только небольшое пространство перед экраном. В этом светлом пятне собрались человек двадцать. Фотографы, художники, музыканты, архитекторы, феминисты, журналисты – бакинская творческая молодежь/новая богема/андеграунд (нужное подчеркнуть). Самому младшему – года два. Кудрявый мальчик пытается дотянуться до клавиш раздолбанного пианино, пока отец вместе с остальными решает, как спасти от сноса здание, в котором все и происходит.
Когда мы сюда «заселились», то знали, конечно, что здание старое, и рано или поздно нас отсюда попросят. Но не думали, что это случится так скоро
В конце 2018 года Лейли, ее муж Илькин Гусейнов и еще несколько «сподвижников» арендовали в центре Баку двухэтажный дом и устроили в нем независимый кинотеатр SalaamCinema.
Здание было построено в 1913 году. Здесь был молельный дом молокан. Молоканство — одна из ветвей христианства. Они были изгнаны из царской России за веру в 19 веке и обосновались на Кавказе, в том числе и в Азербайджане.
За несколько месяцев богемная молодежь облюбовала это место – здесь уже не только смотрели кино, но и устраивали выставки, пели, пили, спорили, знакомились с «себе подобными».
Но в начале мая на пороге SalaamCinema возник представитель владельца и велел квартирантам «очистить помещение». Здание снесут или отреставрируют — хотя их это, в общем-то, не касается, сказал он.
«Саламовцы» выторговали себе отсрочку и вот теперь, сидя в полутемном зале, судорожно придумывали, что делать, чтоб старинное здание не снесли, а их самих не выгнали на улицу. И решили просто не уходить.
Так началась «оборона SalaamCinema» — самая масштабная (и самая веселая) молодежная акция в Азербайджане за последние много лет.
Спойлер: они победили.
Что такое андеграунд и при чем тут SalaamCinema
Андеграунд в Азербайджане — сообщество «прогрессивной» творческой молодежи, занимающейся искусством и социальными проектами, не опираясь при этом на поддержку государства.
История с SalaamCinema помогла этому сообществу громко заявить о себе и привлечь новых «адептов».
Здесь речь идет не о современном искусстве как таковом. Потому что в Баку есть и другие творческие объединения, специализирующиеся на современном искусстве и привлекающие молодежь. Но их курирует государство, диктуя при этом определенные правила.
Сейчас альтернативное творческое сообщество Азербайджана – это «архипелаг» из нескольких групп и отдельных людей, взаимодействующих друг с другом.
Натаван Вахабова – фотограф, часто бывает на «альтернативных тусовках», но себя ни к какому течению не причисляет.
«Мне нравится бывать в таких местах и общаться с творческими людьми, которые мыслят иначе, и искусство у них иное. Не «гладкое», как у других современных художников. В нем более глубоко затронуты социальные темы»,
— говорит Натаван.
Сама она сейчас тоже работает над социальным проектом – делает серию фотографий в приюте для женщин.
Культурный шок для министерства культуры
«У нас c государством проблем нет. Это у них с нами проблемы»,
– говорит художественный руководитель театра ADO Эльмин Бадалов.
АDО – первый в Азербайджане независимый театр. За шесть лет работы они сменили шесть помещений – приходилось съезжать то из-за визита полиции, то из-за дороговизны аренды, то еще почему-то.
Свое нынешнее здание они тоже чуть было не потеряли и даже обратились за помощью в министерство культуры. Чиновники пришли на один из спектаклей, увидели людей в странных лохмотьях, с остервенением пожирающих макароны, а потом предложили всяческую помощь в обмен на контроль над репертуаром. Артисты отказались.
Кроме того, министерство культуры уже который год запрещает театру устроить уличное представление в Баку. А Эльмина Бадалова, когда он въезжает или выезжает из страны, очень долго и тщательно проверяют на таможне.
В репертуаре АDО – немного «сумасшедшие» современные спектакли, экспрессивные, символичные и очень «неприличные», по меркам консервативного Азербайджана. Здесь со сцены может прозвучать слово «член», актрисы ходят в нижнем белье и обливаются водой из тазика, детские сказки превращаются в галлюцинацию.
Не только Баку
В целом весь азербайджанский андеграунд так или иначе занимается этим – дразнит стыдливое патриархальное общество или старается его переделать посредством искусства. Такую цель преследует, например, Мурад Набиев.
Мурад вваливается во внутренний двор SalaamCinema c рюкзаком за спиной, в прекрасном настроении. Он громогласно выкрикивает приветствие так, что вздрагивают мирно пасущиеся на столе коты.
Тридцатилетний Мурад уже несколько месяцев живет на два города. Раньше они с друзьями держали в Баку заведение под названием «Çıxış» («Выход»), где проводилось все: от рок-концертов до лекций о роли марксизма в семейной жизни.
Потом заведение пришлось закрыть — нечем было платить за аренду. После этого Мурад уехал в свой родной город Гянджу на западе Азербайджана и открыл там нечто похожее под названием Art Garden. Правда, в Гяндже нравы построже, чем в столице, к современному искусству тут относятся с подозрением, но Мураду все же удалось заманить молодежь на уроки рисования, воркшопы по кинематографии и даже на рейв-концерты.
«То, чем занимаюсь я и мои друзья, имеет социальную нагрузку. Посредством искусства мы боремся с гендерными стереотипами, гомофобией, жестокостью и равнодушием по отношению к животным. Хотим, чтобы азербайджанское общество стало здоровее во всех смыслах»,
— говорит Мурад. Сам он вегетарианец и сторонник отказа от пластика. В «Çıxış» едва ли не впервые в Азербайджане вместо коктейльных трубочек использовались макаронины с отверстием внутри. Неудобные, но экологичные.
Альтернативный кофе
В кафе Coffee-Moffee в полдень уже людно. Фрилансеры сидят здесь с ноутбуками, студенты что-то зубрят, а социальные активисты продумывают очередной план по переустройству мира.
Это кафе – один из элементов «андеграундной инфраструктуры». Такие заведения, как правило, открываются «своими» и для «своих». В Баку их от силы пять штук на трехмиллионный город, включая насквозь прокуренные бары, где выступают местные рок-группы, и «бродячий» ночной клуб, которому пришлось отказаться от постоянной площадки из-за нехватки клиентов.
В Coffee-Moffee Араз Гаджиев забегает пожаловаться, что у него опять пропала собака – хромая лохматая дворняга Раста, тоже практически член андеграундного сообщества. Сюда же пару часов спустя он прибегает вновь – сообщить, что Раста нашлась. Араз организует для горожан вылазки на природу, танцует под электронную музыку у костра на пляже и называет свою команду семьей. Организация “ивентов” у азербайджанских арт-активистов гораздо популярнее, чем долгосрочные проекты.
«Оборона SalaamCinema» продолжалась около недели, и за это время к ней успели присоединиться около двухсот человек. Многие из тех, кто в те дни пришел сюда впервые, «прижились» и теперь практически не вылезают отсюда.
Например, 23-летний Александр. Он работает в отеле, пишет экспериментальную музыку и с недавних пор считает SalaamCinema вторым домом.
У этого места замечательная аура. Это очень интересный для Азербайджана пример анархокоммуны, пускай и далекой от политики
Александр перетащил сюда весь свой музыкальный арсенал, от бас-гитары до анатолийской волынки и африканских барабанов, и теперь импровизирует вместе с другими. Благо, соседи у SalaamCinema то ли очень добрые, то ли глухие.
Что же касается политики – то сначала никто не задавался вопросом, далек от нее азербайджанский андеграунд или наоборот. Но когда кампания по защите здания приобрела серьезный размах, настал черед определиться, что это: культурная акция или политическая.
Добиваясь, чтобы зданию был присвоен статус исторического памятника, «оргкомитет» SalaamCinema разослал письма во многие “инстанции”. В том числе и лично Мехрибан Алиевой – первой леди и вице-президенту страны. В Азербайджане это считается надежным методом, когда срочно нужна помощь.
Здание в конечном счете удалось отстоять. Но многих возмутило, что «саламовцы» обратились за помощью к жене президента, «написали челобитную», «дискредитировали» саму идею протеста и независимого искусства.
Бывший политзаключенный
Гияс Ибрагимов
назвал защитников SalaamCinema «беспринципными политическими невеждами», которых не интересует ничего, кроме собственного богемного времяпровождения.
«В борьбе угнетенных нет места оппортунистам, конформистам, «простым гражданам», аполитичным псевдоинтеллектуалам. Вы лишь мешаетесь у нас под ногами. Эту страну измените не вы, так что отойдите в сторону и не мозольте нам глаза», — написал Гияс на своей странице в Facebook.
Байрам Мамедов и Гияс Ибрагимов были осуждены на 10 лет каждый по обвинению в наркоторговле после появления граффити на памятнике экс-президенту Азербайджана и отцу нынешнего президента.
Байрам Мамедов,
друг Гияса и тоже бывший политзаключенный, так комментирует этот случай:
“Конечно же, андеграундное искусство не может быть аполитичным по определению. Не может быть аполитичным мышление людей, которые вынуждены прятаться “под землей” от репрессивного государственного аппарата. К сожалению, наше общество переживает идеологический кризис, и многие существующие здесь идеологии — не идеологии, а их искаженное подобие”.
«Саламовцы», в свою очередь, говорят, что вовсе и не хотели устраивать революцию. “
Мы же не только ей писали, а во все инстанции подряд. Цель у нас была одна — сохранить здание. Политических акций мы устраивать не собирались. В целом я согласна с тем, что люди искусства должны выражать свою гражданскую позицию, но это не значит, что они должны быть оппозиционерами”, —
говорит
Лейли Гафарова.
Доктор философии Рахман Бадалов
не видит ничего ужасного в том, что азербайджанский андеграунд не вовлечен в политику:
«Независимое альтернативное искусство в Азербайджане будет неминуемо развиваться. Это не значит, что они создадут что-то особенное, значимое в мировом контексте. В Азербайджане нет подходящей почвы для серьезных культурных свершений. Но что-то да сделают, пусть даже для внутреннего пользования. Если жизнь молодежи станет интереснее, а патриархальные основы хоть немного покачнутся – это уже немало».
