2022 год начался для азербайджанских медиа с тревожного ожидания: подпишет ли президент «Закон о медиа», второпях принятый парламентов в последние дни минувшего декабря.
Хотя, вообще-то, процессы, разворачивающиеся вокруг этого законопроекта с самого начала и вплоть до его принятия в третьем чтении, не оставляют сомнений в том, что в скором времени он таки будет подписан президентом и вступит в силу. Этого же мнения придерживаются и эксперты.
Но что же изменится после этого в информационной жизни страны? Почему так обеспокоены независимые журналисты? Как повлияет на их деятельность этот закон? Вместе с экспертами постараемся ответить на эти вопросы.
Кто такой «журналист»?
Беспокойство независимых журналистов по поводу нового закона начинается с того, как описывается в нем само понятие «журналист». Так, в четвертом параграфе первой части первой статьи закона говорится:
«Журналист – это лицо, осуществляющее деятельность в составе медиа-субъекта на основе трудового договора или в частном порядке на основе гражданского договора и в соответствии с авторскими правами, основным видом деятельности которого является сбор, подготавка, редактирование и производсвто информации, ее передача, а также высказывание мнения по поводу этой информации (комментрирование), и занимающийся этой деятельностью для получения дохода».
То есть, например, если ты не получаешь никакого материального дохода, то ты уже не журналист. Не говоря уже о том, что нынче, в эпоху существования широчайшего спектра информационных средств, попытку запихнуть понятие «журналист» в столь тесные рамки можно назвать не иначе как ограничением. Так считает и директор информационного агентства «Туран» Мехман Алиев:
«Неправильно это. «Журналист» – очень обширное понятие. Я, например, дипломированный журналист. Кто-то другой также считает себя журналистом, пишет статьи, публикует их, снимает видео и т.д. То есть, значение этого слова достаточно широкое. В новом законе же это понятие описано неверно, и описание это служит исключительно для ограничения».
Требования для внесения в реестр
Один из моментов, вызывающий наибольшее беспокойство – упомянутый в законе реестр. В 73-й статье говорится:
«С целью систематизации информации касательно медиа-субъектов Азербайджанской республики, а также их редакций и журналистов, создается Реестр медиа.
Реестр медиа представляет собой электронный информационный ресурс, управляемый со стороны органа (структуры), установленного соответствующими органами исполнительной власти, и финансируемый из государственного бюджета Азербайджанской Республики».
А в 74-й статье перечисляются требования, необходимые для того, чтобы журналисты и медиа-субъекты могли попасть в этот реестр. Перечень требований занимает больше двадцати параграфов. Так, для внесения в реестр журналист должен иметь высшее образование и не менее трех лет журналистского стажа, не иметь судимости, а медиа-субъект, на который он работает, в свою очередь, должен быть внесен в реестр и т.д.
В эпоху бесконечного разнообразия медиа-инициатив, когда производителем информации может быть практически каждый, попытка «Закона о медиа» составить реестр журналистов, да еще и требовать от них высшее образование, выглядит, мягко говоря, абсурдно. Подобное требование не ставилось перед журналистами даже в далекие 90-е, когда в Азербайджане еще только закладывались основы независимой журналистики, и среди достаточно известных современных журналистов есть те, кто не имеет никакого высшего образования.
Чистой воды ограничением является также и требование трехлетнего стажа. Лично я начала заниматься профессиональной журналистикой, еще учась на втором курсе. Не сталкиваясь с какой-либо дискриминацией, я наряду с опытными коллегами присутствовала на официальных мероприятиях и получала комментарии у официальных лиц. И не думаю, что тем самым наносила вред журналистике. Напротив, свободный доступ к информации помог мне быстрее набраться опыта и сформироваться как профессионал. А теперь получается, что правительство, внося в «Закон о медиа» такое ограничение, препятствует профессиональному росту молодых журналистов.
Требование же об отсутствии судимости звучит особенно иронично на фоне нынешних азербайджанских реалий. Количество журналистов, арестованных за свои расследования или критику властей, исчисляется десятками. Эти люди были осуждены по сфабрикованным уголовным обвинениям, и получается, что никто из них больше не будет считаться журналистом.
Что же касается требования о сотрудничестве с медиа, занесенными в реестр, то я сама некогда работала в медиа-организации, которой министерство юстиции на протяжении более десяти лет под разными предлогами отказывала в регистрации. Так что я на своем личном опыте знаю, что Агентство развития медиа также будет вносить в реестр только те медиа-структуры, которые пожелает.
Все ради статистики?
Между тем, один из авторов законопроекта, заведующий отделом Агентства развития медиа Натиг Мамедли утверждает, что реестр создается лишь для сбора статистических данных и не привнесет никаких ограничений в деятельность журналистов.
Мамедли сообщает, что, хотя установленные требования и являются препятствием для внесения в реестр, но не запрещают заниматься журналистской деятельностью. При этом он не видит никакой проблемы в том, что журналисты, не попавшие в реестр, не смогут получать информацию из официальных источников и присутствовать на официальных мероприятиях.
«Не бывает такой статистической базы. Если дело лишь в статистике, почему для внесения в реестр выдвигается минимум 15 требований? Можно было просто создать электронную систему и предложить журналистам внести в нее свои имена без каких-либо дополнительных условий. С другой стороны, уже и так существуют эффективные инструменты для сбора статистических данных. Министерство юстиции и так ведет реестр газет. Журналистика относится к сферам деятельности, подлежащих налогообложению, так что и налоговые органы располагают всеми сведениями. Реестр же, предусмотренный новым законом, представляет собой серьезную угрозу для независимой журналистики и преследует своей целью держать журналистов под контролем и вынудить их заниматься самоцензурой. Конечно же, речь идет о свободных, не зависящих от правительства журналистах и медиа», – считает юрист, эксперт по защите прав медиа Халид Агалиев.
Мехман Алиев также полагает, что внесение журналистов и медиа-субъектов в реестр делается отнюдь не только ради статистики:
«Они будут на свое усмотрение решать, какие медиа вносить в этот реестр, а какие нет. Говорят, якобы внесение в реестр будет осуществляться на добровольной основе. Но ведь в тексте закона это не прописано. Я спросил их об этом, а они отвечают, дескать, именно это подразумевали. Но законы должны быть сформулированы максимально ясно, в них должно быть четко указано, что имеется в виду. Составители закона не должны комментировать каждый его пункт, законы так не работают. Отсутствие ясности открывает огромные возможности для того, чтобы завтра они трактовали и применяли этот закон как им заблагорассудится».
С какими конкретно проблемами столкнутся независимые журналисты после вступления закона в силу?
По прогнозам Халида Агалиева, после того, как закон вступит в силу, журналисты, в первую очередь, столкнутся с проблемами, связанными с их основной деятельностью – сбором, подготовкой и распространением информации.
«После создания реестра у них возникнут проблемы с присутствием на официальных и общественно-важных собраниях и получением ответа на запросы. Журналистам придется доказывать, что они журналисты. И удостоверение какой-либо редакции тут уже не поможет, основным критерием станет наличие или отсутствие имени журналиста в реестре».
Эксперт предполагает, что журналисты, не попавшие в реестр, лишатся весьма важных привилегий:
«К примеру, на данный момент за воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов предусмотрена уголовная ответственность, а за игнорирование их запросов – административная ответственность. Но те, чье имя не попадет в реестр, могут быть лишены этого «защитного инструмента». Также закон содержит множество статей, ограничивающих редакционную независимость и содержание создаваемого журналистами контента. Закон налагает на журналистов обязательство распространять некоторые сведения лишь в той форме и объеме, какими они получены от официальных структур».
Агалиев также отмечает, что на данный момент общество узнает о каких-либо протестных мероприятиях преимущественно посредством независимых и социальных медиа. А значит, в будущем информировать о каких-то антиправительственных акциях и иже с ними станет уже некому.
«Такую информацию распространяют не имеющие офиса, ограниченные в своей деятельности медиа и независимые журналисты. А новый закон еще больше сузит их возможности. Каждый сбор информации будет сопряжен для них с кучей сложностей и опасностей. И в отдельных случаях это даже может послужить сдерживающим фактором», – говорит юрист.
Преград и так достаточно, зачем же нужен новый закон?
На самом деле,начиная с 2005 года состояние медиа в Азербайджане становилось все хуже и хуже. На территории страны были заблокированы сайты Azadlıq Radiosu, Meydan TV, газеты Azadlıq и ряд других медиа-ресурсов. Из-за монополизации рекламного рынка, независимые и критически настроенные медиа оказались лишены возможности снимать офис и вынуждены были резко сократить как количество своих сотрудников, так и размер выплачиваемой им зарплаты. Независимых журналистов не зовут на официальные мероприятия, а госструктуры чаще всего не отвечают на их запросы.
А с учетом арестов, угроз и других способов давления, становится ясно, что независимая журналистика в Азербайджане и так уже находится в очень скверном положении. Ну и зачем в таком случае нужен новый закон?
Мехман Алиев считает, что потребность в новом законе возникла из-за расширения информационного общества.
«Мы неверно подходим к вопросу. Ведь это закон не о СМИ, это закон о медиа. А понятие медиа охватывает все общество, и СМИ являются его составной частью. Так что закон этот рассчитан на все информационное общество. То есть, под этот закон подпадает любой, кто распространяет информацию на Facebook, Youtube, Twitter и т.п. Главная цель нового закона – взять под контроль социальные сети».
Именно с этим, по мнению Мехмана Алиева, связано включение в закон такого понятия как «платформа». В 32-й статье закона отмечается, что операторы платформ должны иметь лицензию.
«Я напомнил им, что ни в законе «О средствах массовой информации», ни в законе «О телерадиовещании» нет понятия «платформа». Если вы используете этот термин впервые, так объясните, что он означает. Но они не стали давать никаких объяснений. Хотя участвовавший в той дискуссии Али Гусейнли также согласился, что при первом использовании того или иного понятия, необходимо давать его объяснение. Они утверждают, что под платформой имеют в виду телеканалы. Но в международном лексиконе платформа – это не телеканалы, а непосредственные интернет-ресурсы: сайты, аккаунты на Facebook, Youtube, Twitter, Whatsapp и т. д. И вот, сегодня они пишут, что платформы надо лицензировать, а завтра могут предъявить это требование любому пользователю соцсетей».
Учитывая, что подавляющее большинство медиа-субъектов, начиная с телеканалов, подконтрольны властям и передают лишь однобокую информацию, то новый закон полностью ограничивает деятельность оставшейся горстки независимых журналистов, включая всех представителей медиа, и таким образом будет также нарушено право граждан на получение альтернативной информации. А значит, граждан страны фактически запрут к «вакууме AzTV».
Это конец?
Мехман Алиев рассказывает, что процесс подготовки законопроекта с самого начала не был прозрачен:
Независимые журналисты всячески пытались воспрепятствовать принятию этого закона. Но безрезультатно. Закон был принят. И скорее всего, остались считанные дни до того момента, когда под ним появится подпись президента. Однако сумеет ли этот закон преградить путь информационным инициативам в стране? Не думаю. Сколь бы авторитарна ни была власть, перекрыть поток информации в эпоху современных технологий практически невозможно. А борьба независимых журналистов за свободу слова, видимо, продолжится в судах. Конечно, едва ли местные суды станут выносить справедливые решения по жалобам о «воспрепятствовании журналистской деятельности». А это означает, что у Европейского суда по правам человека прибавится исков под заголовком «такой-то/такие-то против Азербайджана».
