5-17 августа в Карабахе и Армении были проведены 7-е Всеармянские летние игры. Открытие и первые 3 дня соревнований проводились в Степанакерте, а 9-17 августа в Ереване. В играх приняли участие 35 государств. Общее количество спортсменов, тренеров и судей достигло около 5300 человек. В программу игр вошли 17 видов спорта. Были разыграны 105 комплектов медалей. В открытии игр в Степанакерте участвовал премьер-министр Армении Никол Пашинян, в своей речи отметивший, что участники соревнований собрались вместе, чтобы “
насладиться и почувствовать силу нашего единства, понять, что мы непобедимы, когда едины”.
Интересно, что именно там премьер озвучил новые стратегические цели Армении, которые должны быть достигнуты к 2050 году. В частности он заявил, что планируется увеличить население Армении минимум до
5 млн человек; создать 1,5 млн рабочих мест,
увеличив при этом среднюю зарплату в 7 раз и
искоренить бедность; развить экономический потенциал Армении, увеличив ВВП республики в 15 раз; учредить, как минимум, 5 технологических компаний, общей стоимостью в $10 млрд. Намечены планы по обеспечению 100%-ой доступность услуг здравоохранения
и в
20 раз увеличить финансирование науки и
образования. Следует также увеличить количество туристов в Армении до
15 млн человек.
По
индексу боеспособности армии Армения планирует войти в первую двадцатку стран и сформировать одну из
10 самых эффективных разведывательных служб в
мире. Очевидно, всё это найдёт отражение в новой стратегии, в которой
будут представлены главные вызовы и угрозы национальной безопасности и обозначены пути противостояния им. Распоряжением премьер-министра создание межведомственной группы по разработке новой стратегии поручено Совету национальной безопасности Армении, который должен представить проект документа в течение года. Как говорит секретарь Совета — Армен Григорян, необходимость разработки новой стратегии вызвана тем, что прежняя была создана 12 лет назад и с тех пор реалии в регионе изменились. Это и российско-грузинские отношения, и напряжённость между США и Ираном, как и “бархатная революция” в самой Армении, по мнению премьера Пашиняна, изменившая “внутриполитический ландшафт” в республике.
К тому же, с 2015 года Армения стала членом ЕАЭС и подписала соглашение с Евросоюзом в ноябре 2017 года. Кроме того, в Ереване помнят военную эскалацию, имевшую место в апреле 2016 года в Карабахе и не хотят допустить повторение этого. Интересно заявление секретаря Совбеза о том, что “среда безопасности Степанакерта и Еревана единая и с учетом этого необходимо сформулировать документ, который обеспечит безопасность обоих государств на очень высоком уровне”, как и участие правительства Карабаха в переговорном процессе. Как заявляет Армен Григорян, краеугольным камнем национальной безопасности будут вооружённые силы Армении, но он же говорит о “мягкой силе”, как одном из элементов новой стратегии.
Напряжённые отношения между Западом и Ираном, Россией и США, военная эскалация в российско-грузинских отношениях 2008 года, напряжённость армяно-турецких и армяно-азербайджанских отношений, как говорят политологи Армении, вынуждают Ереван лавировать во внешнеполитическом пространстве, но нет сомнений, что определяющую роль в новой стратегии, как и раньше, будет играть карабахский вопрос. Тем более, что выступая в Степанакерте премьер Армении заявил, что не собирается говорить о Карабахе отдельно, поскольку считает его частью Армении.
Стоит ли удивляться, что
к работе над новой стратегией будут привлечены и эксперты из Карабаха. И в Ереване основной угрозой безопасности Армении считают внешнюю политику Азербайджана, направленную на упрочение и расширение стратегических союзов с Турцией и Ираном.
Очевидно, в стратегию будет заложено стремление усилить ее за счет такого элемента, как “мягкая сила”, что подразумевает активизацию, и так достаточно тесных, контактов с диаспорой. Надо полагать особую роль в этом отведут назначенному главным комиссаром по делам диаспоры — Заре Синаняну, выпускнику отделения политологии и истории Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и юридического факультета Университета Южной Калифорнии, а в 2018-2019 годах даже работавшему мэром города Глендейл, в котором более трети населения — этнические армяне. Он снискал особое доверие со стороны правительства Армении в связи с активной деятельностью по “легитимизации” правящего режима в Нагорном Карабахе. Очевидно, что в Ереване вопросы безопасности Армении, Карабаха и работы с диаспорой рассматриваются в комплексе и эта логика будет заложена в новой стратегии нацбезопасности.
Во внутренней политике следует ожидать более чёткое определение института президента и его полномочий. Сам Пашинян неоднократно говорил о нежелательности излишней централизации власти. Как говорят, этим он надеется укрепить свою внешнюю политику. Но злые языки сомневаются, что при этом он имеет в виду действующего президента Армена Саркисяна. Хотя Саркисян располагает большими связями с политиками и крупными бизнесменами в разных странах, включая и армянскую диаспору, поговаривают, что Пашинян имеет в виду, во многом разделяющего его политические предпочтения, первого президента Армении — Левона Тер-Петросяна. В 1998 году он досрочно подал в отставку с поста президента по причине разногласий с премьер-министром Робертом Кочаряном, министром обороны Вазгеном Саргсяном и министром внутренних дел и национальной безопасности Сержем Саргсяном. Они не поддержали план Тер-Петросяна по урегулированию нагорно-карабахского конфликта, предусматривавший демилитаризацию зоны конфликта и возвращение Азербайджану ряда населённых пунктов, захваченных в ходе боевых действий 1992-1994 годов. Трудно сказать разделяет ли Пашинян эти взгляды, но очевидно он надеется, вернув Тер-Петросяна в политику, делегировать ему часть полномочий и ответственности.
Однако основной акцент в стратегии, скорее всего, будет сделан на внешней политике и положении Армении, которую тревожит турецко-азербайджанский тандем. Напряжённость с Турцией у Армении возникла не вчера, турецко-армянская граница закрыта и, видимо, откроется не скоро. Турция рассматривается Ереваном, как враждебное государство и сомнительно, что Армения обеспечит защиту своей западной границы без помощи 102-й российской военной базы. А Азербайджан, при поддержке всё той же Турции, наращивает свой военный потенциал, закупая новейшие виды оружия и таким образом вовлекая Ереван в гонку вооружений, которая ложится на армянский бюджет тяжким бременем. Финансовые ресурсы Армении не позволяют ей конкурировать с Азербайджаном и, исходя из этого, можно предположить, что в новой стратегии, в какой-то форме, будет отражена необходимость укрепления союзнических связей с Россией по линии ОДКБ, что позволит покупать новые виды оружия у РФ по внутренним ценам и поддерживать военный баланс. Хотя в Армении периодически выражают недовольство продажей Азербайджану российского вооружения, российско-азербайджанским сотрудничеством в энергетической сфере и планами транспортно-логистического характера. Можно не сомневаться, что эти вопросы обсуждались во время августовского визита секретаря Совета безопасности России Николая Патрушева в Ереван. Во всяком случае, армянские СМИ говорят, что на встрече “обсуждался вопрос регламентации продажи оружия третьим странам”. Надо иметь в виду, что укрепление взаимосвязей Армении и России – процесс двусторонний и зависит в большей степени от Москвы, чем от Еревана. Некоторые эксперты считают, что во время визита было высказано недовольство выступлением Пашиняна в Степанакерте, когда он говорил не только о присоединении к Армении Нагорного Карабаха, но и об “экспорте” туда революции”. Между тем, некоторые армянские аналитики считают, что Армения и Карабах — это “единая стратегическая единица”, разлом которой “может привести к тектоническим сдвигам не только в регионе Кавказа”.
Так или иначе, военно-политическая ситуация в Армении, да и в Кавказском регионе в целом, меняется и Россия стремится не упустить рычаги контроля. Между тем, несмотря на отправку гуманитарной миссии в Сирию, отказ от участия в учениях НАТО в Грузии и другие проевразийские шаги руководства Армении, в армяно-российских отношениях есть подводные камни. И это не только инциденты вроде ареста экс-президента Роберта Кочаряна, но и в целом то, что власть в Армении сменилась путём революции, к которой у России настороженное отношение. К тому же, как считает сопредседатель “Европейской партии Армении”, кинорежиссёр Тигран Хзмалян, “Армения находится под российской оккупацией” и “всё больше граждан Армении склоняются к мнению, что будущее страны связано с западными ценностями, с Европой”.
Напрашивается вывод, что правительству Армении придётся сохранить существующие отношения с РФ и одновременно попытаться найти пути сотрудничества с такими странами как Китай или Иран. А при создании новой стратегии будут руководствоваться исключительно национальными интересами, целями и приоритетами. Хотя уже сейчас понятно, что существенных изменений ожидать не стоит. Основная проблема в том, что Армения по-прежнему рассматривает свою национальную безопасность в отрыве от региональной, в целом. Действующая сегодня стратегия национальной безопасности опирается на концепцию сохранения и поддержания армянской идентичности и не предусматривает единой системы безопасности всего Южного Кавказа. И нынешние власти не рассматривают возможности выработки общих региональных подходов к этой проблеме. Между тем, мир меняется быстро, угрозы возникают отовсюду и необходима такая система управления, которая позволит быстро, оперативно и главное результативно на них реагировать.
