Реалии новой стратегии Евросоюза по Центральной Азии

В любом случае, новая стратегия ЕС по Центральной Азии предполагает партнёрство ЕС с регионом в области экономического развития и безопасности, как и в целом укрепления сотрудничества с Центральной Азией и внутри неё.

На заседании в Люксембурге во второй половине июня Совет Евросоюза принял новую стратегию в отношениях со странами Центральной Азии, что говорит о растущей важности региона для ЕС. Нет сомнения, что Евросоюз планирует поднять эти отношения на новый уровень, но многие эксперты задаются вопросом — каких конкретно целей планирует достичь ЕС. Как сказано в стратегии, с её помощью Брюссель планирует выстроить “более сильное, современное и неэксклюзивное партнёрство” с Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном, Туркменией и Узбекистаном.

Предыдущая стратегия ЕС в отношении региона была принята в 2007 году. И, как говорят официальные представители ЕС, с тех пор произошли настолько большие изменения, что назрела необходимость в формировании новой стратегии, соответствующей нынешней ситуации и современным вызовам. Среди них не последнее место занимают гибридные угрозы и кибератаки, информацией о которых Евросоюз намеревается поделиться. Кроме того, Брюссель планирует внедрение принципа равенства полов и усиление роли женщин в обществе, ожидая, что это принесёт положительные результаты в противодействии радикализму. В целом, стратегия основана на связанных с развитием гражданского общества принципах устойчивости и процветания, как первостепенных условий для развития региона. При этом стратегия подразумевает, что ЕС не будет ставить центрально-азиатские страны перед дилеммой “или – или”. Хотя в решении глав МИД стран Евросоюза сказано, что развитие отношений ЕС со странами региона в значительной степени зависит от “готовности отдельных стран Центральной Азии проводить реформы, укреплять демократию, права человека, верховенство права и независимость судов, а также модернизировать и диверсифицировать экономику”.

В любом случае, новая стратегия ЕС по Центральной Азии предполагает партнёрство ЕС с регионом в области экономического развития и безопасности, как и в целом укрепления сотрудничества с Центральной Азией и внутри неё. В понимании ЕС это подразумевает налаженное взаимодействие транспортных, цифровых, энергетических сетей и общественных связей, как и стандартов и институтов, которые регулируют эти связи. Однако остаётся открытым вопрос – смогут ли страны региона принять европейское представление о нормах и ценностях.

Следует ожидать трудностей, отчасти из-за исторически сложившегося под влиянием этнических и религиозных факторов менталитета, отчасти из-за советского прошлого, отчасти из-за неформальных теневых структур, сформировавшихся после развала СССР. Нельзя сбрасывать со счетов и то, что стратегия ЕС столкнётся с конкурирующими интересами Китая и России, в которой некоторые политологи считают, что “Европа лишается субъектности в мировой политике, поэтому ей следует больше думать не про новую стратегию развития отношений с Центральной Азией, а о борьбе с внутренними вызовами”, хотя сам факт принятия новой стратегии говорит о том, что “европейская субъектность” не в таком уж и плохом положении.

Но сегодня Россия, Китай и США являются наиболее влиятельными странами в Центральной Азии. И у каждой из этих стран выработана определённая схема взаимодействия со странами региона. Россия вовлекает их в ОДКБ и ЕАЭС, Китай продвигает проект “Один пояс — один путь” — инициативу по совершенствованию действующих и созданию новых торгово-транспортных коридоров, связывающих более 60 стран Центральной Азии, Европы и Африки. У Вашингтона разработан формат диалога «5+1» (США и пять центральноазиатских стран). Кроме того, Россия и Китай укрепляют связи со странами Центральной Азии в формате Шанхайской организации сотрудничества. При этом, до сих пор, Евросоюз рассматривается правительствами стран Центральной Азии как нейтральный, не имеющий в регионе существенного геополитического интереса, игрок. К тому же, очевидно, что ЕС планирует оставаться в регионе в долгосрочной перспективе с умеренным, но стабильным уровнем инвестиций.

За исключением Казахстана, Европа не является крупным экспортёром из Центральной Азии, а центральноазиатские страны не импортируют особо большого количества европейских товаров и не получают особо крупные европейские инвестиции. Но это не означает, что Европа не имеет значения для Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана или Узбекистана. Программы подобные “Central Asia Invest” предназначены для развития малого бизнеса, что поможет диверсифицировать экономику этих стран. Но самым ценным вкладом Европы в Центральную Азию может стать развитие сферы образования и современных технологий, например, через всемирную европейскую программу “Erasmus”.

Вооружённые конфликты на территории Ближнего Востока и Азии затронули многие страны и прежде всего Афганистан, без сомнения являющийся основной горячей точкой всей Азии. И это ставит под вопрос способность Брюсселя осуществить практические действия, предусмотренные новой стратегией. Первоначальный интерес ЕС к Центральной Азии и Каспийскому морю был в значительной степени основан на соображениях энергетической безопасности. Однако сегодня всё большее значение приобретает беспокойство нестабильностью в Афганистане после вывода войск НАТО, которая может распространиться на приграничные страны. И в этой сфере особую роль играет Узбекистан, который, как полагают эксперты, пытается осуществить прорыв, тесня Казахстан с лидерских позиций в регионе.

Ещё в 2018 году в Ташкенте была проведена международная конференцию по Афганистану “Мирный процесс, сотрудничество в сфере безопасности и региональное взаимодействие”, которая должна была превратиться в площадку для мирных переговоров между афганским правительством и движением “Талибан”. Подобные планы имел и Казахстан, но Узбекистан перехватил инициативу. И возможно, Казахстану в этом повезло. Эти планы не оправдались, поскольку, как ни странно, лидеров “Талибана” в Ташкент не пригласили, несмотря на то, что они выразили желание приехать на конференцию. Говорят, их стремление было обусловлено тем, что многие афганские политики самых разных направлений располагают в Узбекистане более широкими личными или коммерческими связями, чем в Казахстане. Во внешнеполитическом ведомстве Узбекистана отказ талибам объяснили тем, что их заявка не была рассмотрена, поскольку поступила слишком поздно. Но возможно основная причина в том, что неясно, кто из лидеров “Талибана” реально контролирует движение. Да и возможности властей в Кабуле неясны.

Известен случай, когда президент Афганистана Ашраф Гани снял с поста губернатора Балха, а тот не только не подчинился, а ещё пригрозил восстанием. Кроме того, последние годы ведутся разговоры о строительстве железной дороги от Мазари-Шарифа в афганской провинции Балх на границе с Узбекистаном до города Герат, вблизи границы с Ираном. Это откроет для Узбекистана транспортный коридор к морским портам Ирана. К тому же, Ташкент вдвое снизил пошлины на афганские товары, транзитом провозимые через Узбекистан. Как считают эксперты, президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев пытается “вывести страну из изоляции, в которую она сама себя ввела при Исламе Каримове”.

Одной из ключевых целей стратегии ЕС является получение доступа к азербайджанским и туркменским запасам природного газа, что поможет значительно снизить зависимость юго-восточной Европы от российского газа. Правда, пока остается нерешённым вопрос соглашения о строительстве Транскаспийского газопровода из Туркменистана до западного побережья Каспия к Сангачальскому нефтегазовому терминалу в 45 км к югу от Баку.

В любом случае, очевидно, что осуществление стратегии ЕС потребует участия Азербайджана, внешняя политика которого традиционно проистекает из принципа равноудалённости от мировых центров силы и ориентируется на укрепление связей как на европейском, так и на азиатском направлениях. Таким образом, Баку обеспечивает устойчивость своей политики с целью, чтобы она в максимальной степени не зависела от сиюминутной конъюнктуры, зачастую определяемой мировыми политическими центрами. Соответственно, Баку не придерживается прозападной или пророссийской политики, а стремится балансировать и формировать региональные союзы исходя из собственных интересов.

И в этом контексте государства Центральной Азии – приоритетные партнёры для Азербайджана. Они заинтересованы в его транспортном потенциале и сотрудничестве в каспийском формате, включая Узбекистан, Таджикистан или Кыргызстан, выход к Каспийскому морю не имеющие. Для них Азербайджан – транспортный коридор для вывоза продукции в Европу, особенно если, как надеются в Баку, планируемое строительство железной дороги Китай — Кыргызстан – Узбекистан, продлится до Каспийского моря, на побережье которого, и в Казахстане, и в Туркменистане создаётся современная портовая инфраструктура. А для Баку Центральная Азия – не только рынок сбыта азербайджанской продукции, но и транспортный коридор в государства Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии.

Сегодня мало кто сомневается в переходе Европы в новую фазу развития. Какой будет эта фаза, покажет будущее. Но строительство общеевропейского дома по схеме разработанной после холодной войны однозначно невозможно и нет сомнения, что меняется политико-организационная структура Евросоюза. А это означает, что если до недавнего времени он действовал в тандеме с США, то теперь, в связи с политикой Трампа, Брюссель оказался перед необходимостью выработать автономную политику, в том числе и по Центральной Азии. Правда, интересы Евросоюза и государств Центральной Азии не всегда совпадают, но оба региона могли бы развить взаимовыгодное партнёрство, принимая во внимание, что Европа может стать альтернативой России и Китаю. Хотя многие считают, что Центральная Азия не является значимым регионом для ЕС, где он будет играть такую же роль как Китай или Россия, обновлённая стратегия призвана учесть новые геополитические реалии обеих регионов.

Хотя генеральный секретарь ЦК КПК и председатель Китайской Народной Республики Си Цзиньпин, которого иногда называют “верховным лидером” Китая, во время июньского визита в Москву назвал Путина “лучшим другом среди иностранных коллег” и “одной из немногих созвучных его сердцу личностей”, а по итогам визита обе стороны говорили о выходе китайско-российских отношений на новый уровень партнёрства, острые углы остаются. Разумеется, Москве нужна экономическая и военная альтернатива в связи с напряжённостью с Европой и Западом в целом, а Пекин укрепляет позиции в торговой войне с Трампом. Но глобально оба государства преследуют разные, а в ряде случаев противоположные цели. Опасаясь потери влияния и рынков в странах СНГ и особенно в Центральной Азии, Кремль беспокоит растущий экономический потенциал Китая. И хотя китайская сторона подарила зоопарку в Москве двух панд, очевидно, что расширение российско-китайского сотрудничества имеет свои границы. Поэтому основная новизна стратегии ЕС заключается в учёте проблем взаимодействия не только со странами Центральной Азии, но и с другими игроками в регионе, например России, которая нуждается в ослаблении влияния санкций, закрывших для неё европейский рынок.

ГлавнаяАналитикаРеалии новой стратегии Евросоюза по Центральной Азии