В тюрьме, я часто задумывался о взаимоотношениях среди заключенных. Здесь я понял, что в заключении люди более толерантны и терпимы друг к другу. Тот кто на воле склонен к насилию, меняется в тюрьме и учится слушать других.
Приведу пример из личного опыта. Первые семь месяцев заключения, мне пришлось делить шестиместную камеру с восемью сокамерниками. Бывало, что количество заключенных достигало девяти человек. Спустя некоторое время, по моей просьбе, в камере оставили шестерых, а через семь месяцев, опять же после моего обращения, меня перевели в двуместную камеру.
Как-то заключенные в большой камере узнали, что я атеист. Некоторые из них впервые в жизни видели живого атеиста. Сначала они не понимали, как следует отнестись к подобному явлению и поэтому смотрели на меня как на нечто непонятное, необъяснимое. Со временем, они привыкли ко мне.
Мы часто спорили на тему веры, но, никогда не переходили черту, придерживаясь рамок приличия. Даже когда в шестиместной камере все кроме меня совершали намаз и только я один сидел в сторонке.
Что греха таить, мои сокамерники не обладали глубоким интеллектом, образованием и культурой. Будь они пообразованнее, споров между нами вообще не возникало бы. К слову, на воле у меня немало знакомых верующих, с достаточно широким диапозоном знаний и интеллекта и с которыми у меня никогда не случалось стычек. Однако мне не удалось бы избежать неприятностей, встреться я со своими сокамерниками где нибудь на воле и заведи с ними разговор о вере, хотя вероятность того, что наши пути на свободе могли бы пересечься, невероятно мала. В тюрьме же мы ограничивались частыми спорами, в остальное время сохраняя дружелюбие и учтивость в отношение друг друга — вместе ели, пили, смотрели телевизор, играли в разные игры и много беседовали.
Однажды, один из регулярно молящихся заключенных, перестал делать намаз. Это случилось не потому, что я, «воинствующий атеист» одержал победу над исламом. Просто этот человек вдруг понял, что занимается самообманом и находится под влиянием сокамерников. Для тех кто готов упрекнуть меня в анти-агитации, должен заметить, что я сам, лично рекомендовал одному заключенному наркоману, начать совершать намаз. Тогда мне казалось, что ислам мог бы стать единственным выходом для этого пропавшего человека. Однако, он не прислушался к моему совету и некоторое время спустя, после того как нас перевели в разные камеры, события произошедшие с ним, убедили меня в собственной правоте — ему надо было бы начать молиться.
Кстати, вспомнил случай из армии. Однажды, в воинской части, меня избили, только потому, что я атеист. В тюрьме со мной, ничего подобного не произошло.
Повторюсь, в тюрьме я очень часто размышлял о системе взаимоотношений между заключенными. Сначала мне казалось, что причина, если можно так выразиться толерантности, кроется в «воровских» законах. Долгое время я придерживался этого мнения, но, со временем понял, что ошибался. «Воровские законы» очень важны в тюрьме, хотя это не самое важное. Между прочим, политика проводимая пентенциарной службой в местах заключения, значительно сузила влияние, роль и возможности «воровских» законов. Да и сами законы таковы, что во многих случаях, от них легко отклоняться.
Потом я стал объяснять этот феномен страхом перед руководством тюрьмы, то есть «погон»ами. Причина значительная, но, как известно, в Азербайджане можно обойти и это. Ведь существуют моменты и ситуации, когда заключенные совсем не опасаются конфронтации с «погон»ами, не боятся быть избитыми или попасть в карцер. Тогда почему же в тюрьме, люди более толерантны друг к другу, нежели на свободе?
По-моему причина заключается в том, что в тюрьме не существует иного выхода, кроме толерантности. На свободе всегда есть выбор — например, можно элементарно поменять среду. А в тюрьмях, в частности с закрытым режимом, такой возможности не существует. Ты обязан быть дружелюбным, даже с самым ненавистным тебе человеком. Потому, что иначе с таким человеком, в одном помещении долго не прожить. Многие конечно о причинно следственных связах не задумываются, просто инстинктивно так себя ведут. У кого не получается быть миролюбивым, возникают большие неприятности.
Те кто на воле не снизошли бы до общения с тем или иным человеком, не говоря уже о совместном сосуществовании под одной крышей, в тюрьмях вынуждены делить месяцами общую камеру и даже побрататься, говоря на языке тюрьмы. Не потому, что эти люди влияют друг на друга или преследуют такую цель (за редкими исключениями, никто не меняет своего мнения и свой характер), а потому, что они учатся жить вместе.
19.11.2014 Кюрдаханы, БСИ
