Материал «Новой газеты. Европа»
Война в Украине обезглавливает российские корпорации. Десятки топ-менеджеров уже покинули свои посты
С начала полномасштабного вторжения России на территорию Украины в российском бизнесе стремительно меняется система управления, — счет увольнениям топ-менеджеров уже идет на десятки. Только из одного «Сбербанка» за три месяца ушли восемь руководителей. Увольнения заметны не только количественно, но и качественно: за время войны советы директоров различных компаний покинули бывший спецпредставитель президента Анатолий Чубайс, бывший канцлер ФРГ Герхард Шредер, основатель «Лукойла» Вагит Алекперов и др. Но если некоторые предприниматели уходят из российских компаний с громкими антивоенными заявлениями (так сделал бывший заместитель гендиректора «Аэрофлота» Андрей Панов), другие покидают их после попадания в санкционные списки. «Новая газета. Европа» разбирается, с чем связан исход директоров, какие из отставок действительно настоящие и получится ли у опальных бизнесменов сохранить влияние в компаниях.
После 24 февраля российский бизнес переживает волну увольнений. Только в последнии недели из «Сбербанка» ушли сразу пять топ-менеджеров. Трое из них были членами правления — речь идет о зампредах правления Александре Бурико и Сергее Мальцеве, а также члене правления Натальи Алымовой. За день до этого, 16 мая, стало известно, что из «Сбера» ушла старший вице-президент банка, куратор блока «Стратегия и развитие» Юлия Чупина (об этом сообщали источники Frank Media), а также, уже по данным пресс-службы, старший вице-президент банка, глава SberCIB Андрей Шеметов.
Эти отставки для госкорпорации были далеко не первыми: в первые дни после начала войны СМИ начали писать, что банк досрочно покинул первый зампред правления Лев Хасис, а также исполнительный вице-президент, руководитель блока «Технологии» Давид Рафаловский. В апреле из корпорации ушел директор по развитию экосистемы SberX Андрей Ванин.
Почти для всех руководителей уход из компании стал неожиданным завершением длительной карьеры в «Сбере». Сергей Мальцев, например, начал работать в банке еще в 1995 году. Буквально накануне увольнений Бурико, Мальцев и Алымова попали под блокирующие санкции США. В пресс-службе «Сбера», «Новой газете. Европа» ответили, что увольнения троих топ-менеджеров, прежде всего связано «трансформацией модели управления и актуализацией стратегии Сбербанка». Остальные увольнения комментировать в пресс-службе отказались, однако, СМИ сообщали, что на момент увольнения Юлия Чупина уже давно не жила в России и последние несколько месяцев находилась в длительном отпуске. Несколько месяцев до отставки уже не работал и Андрей Шеметов. Андрей Ванин ушел по личным причинам, сообщали изданию Sostav в пресс-службе банка.
Важными для «Сбера» стали отставки Льва Хасиса и Давида Рафаловского. Хасис пришел в банк в 2013 году и фактически строил его экосистему (до этого бизнесмен занимался продуктовым ритейлом в Х5 Retail Group и Walmart). Само увольнение не было неожиданностью, удивили скорее сроки — об уходе Хасиса заговорили еще в конце 2021 года, однако, как предполагалась, предприниматель покинет банк только 1 июня 2022. После ухода с должности Хасис должен был продолжить работать со «Сбером» как консультант, а также возглавить холдинг электронной коммерции банка (в структуру должны были войти сторонние сервисы «Сбера», в том числе «СберЕаптека»).
Однако Лев Хасис покинул банк почти сразу после введения первых санкций против организации.
В середине апреля несколько источников «Ведомостей» говорили, что Хасис после увольнения переехал в США. В разговоре с «Новой газетой. Европа» бывший топ-менеджер рассказал, что уехал из России еще до своего формального увольнения, 18 февраля. Хасис уверяет, что после ухода из компании, он не имеет никакого отношения к проектам «Сбера».
Давид Рафаловский до прихода в банк в 2017 году 20 лет работал в США. В «Сбере» он стал одним из руководителей блока «Технологии» и курировал процесс цифровизации банка. В 2019 под его надзором в «Сбере» был создан самый мощный на тот момент в России суперкомпьютер Christofari. Что стало причиной увольнения топ-менеджера неизвестно.
«Сбербанк» далеко не единственная российская компания, из которой бегут директора. Сейчас счет уволившимся топ-менеджерам идет уже на десятки («Новая газета. Европа» насчитала порядка 30 упоминаний увольнений топ-менеджеров в СМИ с начала войны). Свои посты покинули бывший президент «Трансмашхолдинга» Андрей Бокарев (он был президентом с 2008 года), главный исполнительный директор и член совета директоров группы «Еврохим» Владимир Рашевский, а также основной бенефициар организации и член совета директоров Андрей Мельниченко (теперь бенефициарным владельцем является его жена Александра Мельниченко, которой, по данным Reuters, он передал управление компанией за день до введения санкций против себя — ред.), председатель правления «Сибур холдинга» Дмитрий Конов, генеральный директор «Фосагро» Андрей Гурьев-младший и основатель компании и член совета директоров Андрей Гурьев-старший. Все они перед отставками попадали в санкционные списки. Самый блистательный карьерный скачок произошел у экс-гендиректора «Яндекса» и бывшего члена совета директоров компании Тиграна Худавердяна — после включения в санкционный список, он ушел из компании почти сразу же после назначения. Другим знаковым изменением в структуре российских корпораций стал уход из совета директоров «Роснефти» бывшего канцлера Германии Герхарда Шредера и управляющего директора компании Nord Stream AG, оператора газопровода «Северный поток — 2» Маттиаса Варнига (Шредер входил в совет директоров последние пять лет, а Варинг больше десяти лет). 20 мая оба заявили о «невозможности продления своих полномочий в совете директоров компании».
Причины, чтобы уйти
Одно из объяснений «исхода» руководителей довольно простое — оптимизация. По словам основателя и главного исполнительного директора консалтинговой группы vvCube Вадима Ткаченко, количество увольнений в первую очередь может быть связано с сокращением расходов на зарплаты. По его словам, раньше, «в тучные времена», когда денежный поток был более предсказуем, во многих крупных компаниях тщательно не считали все расходы на фонд оплаты труда, аренду и операционную деятельность. Сейчас, когда многие компании, в том числе иностранные, покинули российский рынок, вопрос как дальше работать да и вообще зарабатывать перестал быть праздным. Как и вопрос, где расходы можно сократить.
— Первое, на чем пытаются сэкономить, — это топ-менеджмент. Есть и другие расходы, которые можно урезать, но топ-менеджмент всегда стоит под ударом,
особенно руководители, которые не связаны с профильной деятельностью организации или работают в структурах, направленных на дополнительные источники заработка, — объясняет Ткаченко. — Под сокращения попадают и руководители риск-менеджмента. Все, что сейчас происходит, — это риск, так что само направление перестало быть таким востребованным, как раньше.
Влияют на статистику «исхода» и иностранные компании, которые покидают российский рынок. Ткаченко замечает, что они также сокращают топ-менеджмент или переводят руководителей в подразделения в других странах. Так с конца марта СМИ пишут, что своих сотрудников начали вывозить Google, Visa, JPMorgan, Goldman Sachs и др.
Большую публичность получают отставки напрямую связанные с войной в Украине, хоть и, по мнению директора консалтинговой группы, их не так много. После начала войны из «Аэрофлота» ушли бывший заместитель гендиректора «Аэрофлота» Андрей Панов, а также гендиректор компании Михаил Полубояринов. И если Полубояринов перешел работать в «Почту России» после введения против него санкций, Панов заявил, что «работать в государственной компании просто невозможно», потому что «страна изменилась всего за одну неделю». После увольнения бывший заместитель гендира написал колонку в Financial Times, в которой призвал граждан России выступать против войны, а других сотрудников госкомпаний уходить со своих постов.
— Вы можете саботировать военные действия, откладывая или игнорируя каждую сделку и контракт, которые поддерживают военное вторжение или российскую пропаганду. Вы можете просветить своих подчиненных и дать им понять, что вы против войны. Можете игнорировать Z-парады и отказываться посылать своих сотрудников участвовать в них, можете громко кричать об экономической катастрофе, которая нарастает с каждой новой неделей конфликта, — написал Панов.
Громкий уход из компании, вероятно, привел к тому, что против Андрея Панова завели уголовное дело, обвинив предпринимателя в мошенничестве, совершенном организованной группой либо в особо крупном размере (ст. 159, ч. 4 УК). Панов назвал преследование «политически мотивированным». 18 мая Хорошевский районный суд Москвы заочно его арестовал.
После начала войны в Украину вернулся бывший вице-президент «Газпромбанка» Игорь Волобуев и вступил там в киевскую территориальную оборону.
— Я по национальности украинец, я родился в Ахтырке (Сумская область — ред.), я не мог больше наблюдать со стороны, что творит Россия с моей родиной. <…> Я приехал с оружием в руках защищать мою родину. <…> Мой визит — как покаяние, я хочу отмыться от своего российского прошлого. Я хочу остаться в Украине до победы, — рассказал тогда бизнесмен в интервью изданию The Insider. В общей сложности он проработал в структурах «Газпрома» больше двадцати лет.
Идеологические увольнения затронули и крупнейшую IT-компанию России «Яндекс». По этическим соображениям из компании уволились гендиректор «Яндекса» в России Елена Бунина, а также руководительница сервиса «Яндекс.Кью» Тоня Самсонова. Кроме того, компанию покинули глава бизнес-группы поиска, рекламных и облачных сервисов «Яндекса» Андрей Стыскин (пока официально находится в отпуске), глава «Яндекс. Лавки» Илья Красильщик (менеджер окончательно ушел из компании после того, как стало известно, что против него возбуждено уголовное дело). В расследовании «Медузы» о расколе «Яндекса» из-за войны с Украиной, журналистка Светлана Рейтер также упоминала, что покинуть компанию готовятся глава геосервисов Роман Чернин, директор по рекламным продуктам Вера Лейзерович. Чернин подтвердил Рейтер, что возможно уйдет из «Яндекса», Лейзерович к моменту выхода материала не ответила на сообщение корреспондента «Новой газеты. Европа».
Сброс «токсичного» балласта
Значительная часть увольнений все же связана с санкциями. Генеральный директор Transparency International Илья Шуманов хоть и указывает на то, что за каждой отставкой стоит своя конкретная история, выделяет две общие тенденции среди: есть те, кто уходит, опасаясь введения против них персональных санкций, другие, наоборот, увольняются, уже попав в санкционные списки. Так они перестают быть для компаний «токсичными».
— Токсичность может проявляться на уровне бизнес-партнеров, даже если они не касаются, условно, сектора стран, которые вводили санкции (США, Австралии, Новой Зеландии, Канады и Японии).
Для партнеров из Индии и Китая подсанкционные топ-менеджеры также будут токсичными с точки зрения репутации, — объясняет Шуманов. — Коммуникация с такими людьми может приводить к вторичным санкциям, в том случае, если они участвуют в переговорах, принимают решения в интересах своей компании, подписывают документы. У лиц, подписывающих документы с другой стороны, появляются риски. Проще нанимать топ-менеджеров, которые пока не засветились.
Управляющий партнер московского офиса коллегии адвокатов Pen & Paper Антон Именнов, рассказывает, что введение блокирующих санкций в отношении физических лиц бывает очень болезненным, особенно если у них есть имущественные или личные интересы за рубежом. Ограничения предполагают запрет на въезд на территорию государства, которое ввело санкции, заморозку активов и запрет на любое взаимодействие с заблокированным лицом. Санкционное законодательство США и ЕС предусматривает возможность введения блокирующих санкций в отношении руководства компании, которая попала под санкции, и сейчас такой подход применяется все чаще. При этом давление можно прекратить.
— Любые санкции не абсолютны и предусматривают возможность их снятия в случае, если основания для введения таких санкций больше не соответствуют действительности, — поясняет Именнов. — В случае с топ-менеджерами таким основанием для снятия с них санкций будет уход с руководящих должностей в подсанкционной компании. [Это сработает], если такое решение принято, и оно принято топ-менеджерами окончательно, то есть уход с должности не является фикцией. Еще надо иметь в виду, что для исключения из санкционного списка недостаточно одного заявления топ-менеджера — регулятору необходимо предоставить доказательства для принятия соответствующего решения.
При этом Именнов добавляет, что
уход с руководящей должности в подсанкционной компании не может гарантировать снятия санкций, так как причиной их введения могут стать и другие основания, например, осуществление операций в Крыму.
Несмотря на то, что во многих случаях уход руководителей действительно вызван только санкциями, для них самих он действительно может быть окончательным. Илья Шуманов говорит, что количество фиктивных увольнений сейчас вряд ли значительное. Подозревать руководителей в них стоит только, если речь идет о собственниках бизнеса, таких как основатель «Лукойла» Вагит Алекперов. Месяц назад Алекперов досрочно ушел с поста президента «Лукойла», который занимал с 1993 года, и отказался от полномочий члена Совета директоров, после введения против него персональных санкций со стороны Великобритании и Австралии. Бизнесмен заявил, что собирается заниматься социальными и благотворительными проектами. В компании подчеркнули, что на момент увольнения Алекперов владел и распоряжался 3,12% акций. Еще в отношении 5,43% он обладал «бенефициарным экономическим интересом». При этом осенью прошлого года, в проспекте эмиссии еврооблигаций «Лукойла» сообщалось, что доля Алекперова в компании составляет 28,33%.
После введения персональных санкций «потерял работу» основатель российской инвестиционной компании АФК «Система» Владимир Евтушенков. 13 апреля он ушел с поста председателя совета директоров «Системы» и вышел из его состава.. По словам Евтушенкова, решение далось ему «легко», он «давно об этом думал», а сейчас у него «много планов», реализовать которые «времени не хватит». За небольшой период введением санкций и уходом из компании он успел передать своему сыну, члену совета директоров и старшему управляющему партнеру корпорации Феликсу Евтушенкову пакет акций в 10% (после сделки доля Феликса Евтушенкова увеличилась до 15,2%). Несмотря на это, из АФК «Системы» Евтушенков старший уходил с пакетом акций в 49,2%. После Евтушенкова, совет директоров АФК «Система» также покинули бывший спецпредставитель президента России по вопросам устойчивого развития Анатолий Чубайс (Чубайс покинул должность и уехал из России в конце марта, как сообщали источники Bloomberg, Reuters, а также политическая журналистка Фарида Рустамова, эти решения могли быть приняты из-за несогласия Чубайса с войной). Следом компанию покинули исполняющая обязанности председателя совета директоров АФК «Система» Анна Белова и член совета директоров Давид Якобашвили.
— Если это просто топ-менеджер, сейчас уход из организации означает для него обрыв всех связей. Маловероятно, что такой человек продолжит сохранять хоть какие-то позиции, если он не является доверенным лицом руководителя компании или не состоит с ним в личных отношениях, — поясняет Шуманов. — Лев Хасис, ушедший из «Сбера» за пару дней до начала военной операции и по сути введения санкций, — хороший пример человека, который состоял в личных отношениях с [председателем правления банка] Германом Грефом. Уходя из компании, он собирался развивать проекты «Сбера» за периметром организации, заниматься какими-то непрофильными активами.
«Медленная деградация»
О сложностях сохранения реального влияния на процессы компании говорят и адвокаты. Как замечает адвокат Double Bridge Law Сергей Усоскин, юридически, конечно, на руководящую должность можно назначить другого человека, и неформально давать ему указания, что делать. Процедуру даже в теории можно оформить на бумаге — прописать необходимость следования этим указаниям в закрытом распоряжении. Но и здесь есть подводные камни.
— Действует ли такое на практике, я не знаю. Знает, наверное, только разведка. Но на самом деле это вполне может быть эффективным механизмом для обхода санкций, так как даже в санкционные списки вносят на основе открытых данных. Разведданные в этом процессе не используются, — рассуждает Усоскин. — Другое дело, что после увольнения человек скорее всего захочет обратиться в соответствующие органы и попросит снять с него санкции. Для этой процедуры будет нужен большой пакет доказательств, что никаких отношений с компанией у него действительно нет.
Если уход с должности или уменьшение доли владения будет формальным и у должностного лица будет сохраняться контроль, то исключение из санкционных списков даже теоретически будет невозможен, замечает Антон Именнов. Более того, может появиться вполне осязаемый риск уголовного преследования в связи с намеренным обходом санкций (например, в США).
— Давайте не забывать, что санкции — это не наказание, а меры воздействия и, безусловно, также инструмент политики. Так вот,
основная задача ограничительных мер (санкций) — это изменение поведения подсанкционного лица, то есть по сути оказание влияния в данном направлении, — утверждает Именнов.
Усоскин добавляет, что, в случае попытки отмены санкций при де факто (но не де юре) сохраненной должности, ответственность может наступить и за дачу ложных показаний. Адвокат также отмечает, что цель санкций давление на человека и на окружающих его людей, а не на организацию.
— Обратите внимание, против каких топ-менеджеров вводят санкции. Надо понимать, что каждое государство, вводящее санкции, пытается балансировать. Зачастую это руководители компаний, которые пока не попали в санкционные списки. То есть эти организации настолько сильно интегрированы в экономику другой страны, что санкции против них нельзя ввести, а против топ-менеджера можно, — полагает Усоскин.
Несмотря на кажущуюся локальность каждого случая, последствия будут серьезные. Массовый «исход» топ-менеджеров в каком-то смысле обезглавливает российский бизнес. Как сходятся все опрошенные «Новой газетой. Европа» эксперты, найти достойную замену всем уволившимся будет совсем непросто. Шуманов замечает, что чаще всего люди, попавшие в санкционные списки, обладают не только навыками, необходимыми для своей позиции, но и политическим весом: «это хорошие переговорщики, люди с достаточной экспертизой, понимающие рынок и конкурентов». Их уход постепенно будет приводить к деградации процессов. С ним частично соглашается и Вадим Ткаченко.
— Качественных топ-менеджеров найти действительно тяжело. Конечно, все зависит от сектора экономики, о котором идет речь. Если говорить об узкоспециализированных темах, очень сложно найти руководителей, которые понимают в производстве, знают, как управлять своим направлением и обучить младший персонал, — поясняет Ткаченко. — Если говорить об общественном секторе экономике, где работают юристы, экономисты и т.д., здесь ситуация чуть легче. Но, если учесть, отток персонала и квалифицированных специалистов в последнее время, проблемы тоже будут.
На руководителях увольнения отразятся по-разному. Как замечает Вадим Ткаченко, бизнесмены, ушедшие сейчас из-за своих взглядов вряд ли столкнуться с проблемой трудоустройства: многие уже перешли из государственного сектора в коммерческий, или перевелись в подразделения иностранных компаний, которые находятся за пределами России. Хотя есть и те, кто остался в «свободном плавании». Но это не проблема — Ткаченко полагает, что бизнесмены либо получили хороший бонус при увольнении, либо хотят взять перерыв. Другая ситуация обстоит с подсанкционными руководителями, замечает Илья Шуманов.
— Максимум, где они могут найти себе место, — это в политическом российском поле или государственном секторе. Чиновничий аппарат или госменеджмент. Передвигаться им придется только в государственных монополиях или государственных корпорациях, — резюмирует Шуманов.
