Азербайджано-иранские отношения отличаются особой спецификой, даже по меркам многопланового и красочного Кавказского региона. Многие столетия эти две страны и два народа были частью одного государства. После русско-персидской войны в начале XIX века, были подписаны Гюлистанский (1813) и Туркманчайский (1828) мирные договора, в соответствии с которыми к России отходили значительные территории Южного Кавказа, в том числе и части современного Азербайджана — Бакинское, Карабахское, Гянджийское, Ширванское, Шекинское, Дербентское, Кубинское и часть Талышского ханств. В результате, азербайджанский народ, был разделён русско-персидской границей, но всё же сохранил единые историко-культурные связи, этнические и социальные черты. Даже сегодня президенты обоих государств, обращаясь друг к другу, называют свои народы братскими.
Однако, отношения между Азербайджаном и Ираном тёплыми не назовёшь. После провозглашения в мае 1918 года независимой Азербайджанской Демократической Республики, персидское правительство представило на Парижской мирной конференции (1919-1920) меморандум, в котором потребовало передать Азербайджан Персии. Но, в апреле 1920 года части 11-й Красной Армии пересекли границу с Азербайджаном и установили советскую власть, с чем Персии пришлось смириться. Однако, после распада СССР Иран вновь пытался сблизиться с Азербайджаном, поддержав его в карабахском конфликте. В Азербайджане действовали иранские инструктора, осуществлялись поставки оружия и даже был создан общий азербайджано-иранский штаб обороны. Но, несмотря на всё это, армяно-азербайджанский конфликт поставил Иран в более чем сложное положение. Поддержка Азербайджана могла спровоцировать конфликт не только с армянской общиной внутри Ирана (около 500 000 армян в трёх главных армянских общинах в Тегеране, Иранском Азербайджане и Исфахани), но и с Арменией. Это могло быть расценено, как религиозная экспансия и вызвать международное осуждение. С другой стороны, несмотря на заинтересованность в контактах с Арменией, в Иране, где ислам — государственная религия, правительство не могло поддержать христиан в борьбе с мусульманской республикой.
Очевидно, руководство Ирана изначально осмыслило опасности военных действий между Арменией и Азербайджаном и особенно его последствия во внутриполитической перспективе, а именно в том, что иранцы называют «азербайджанским фактором». В Иране не осуществляется перепись населения по этническому принципу, но приблизительная численность азербайджанцев в Иране оценивается в 15 млн. человек. С учётом того, что численность населения в самом Азербайджане – девять с половиной миллионов, эскалация конфликта могла привести к неконтролируемому притоку азербайджанских беженцев в районы Северного Ирана. А проблемы социально-политического статуса иранских азербайджанцев итак заставляют Тегеран опасаться сепаратистского движения в приграничном с Азербайджаном регионе, тем более, что представители этого народа заполнили практически все эшелоны политики, экономики, культуры. Правда, чиновники-азербайджанцы в Иране являются наиболее ревностными проводниками современной иранской внешней и внутренней политики.
Все эти факторы вынудили Али Хаменеи (кстати, этнического азербайджанца), в соответствии со Статьёй 57 Конституции, Высшего религиозного лидера Ирана и второго лица в государстве после президента, первым выдвинуть посредническую инициативу, пригласив делегации из Армении и Азербайджана в Тегеран на переговоры, где даже подписали коммюнике по основным принципам мирного соглашения. Однако, почти одновременно с этим, 8-9 мая 1992 года, армянские вооружённые формирования взяли город Шуша, а через несколько дней город Лачин, открыв коридор для сообщения Карабаха и Армении. Это навлекло на Иран суровую критику, нанесло серьёзный удар по имиджу Ирана и его сторонников в Азербайджане, а главное возбудило среди граждан Азербайджана подозрение в проармянской политике своего южного соседа. Да и в самом Иране ситуация обострилась. В административном центре Иранского Азербайджана — Тебризе, распространялись памфлеты с призывом поддержать Азербайджан, а полицией даже были предприняты меры по охране иранских армян, проживающих в том же регионе.
После прихода к власти Народного фронт Азербайджана, её лидер Абульфаз Эльчибей относился к Ирану с подозрением. Но это не помешало Ирану, во время боевых действий между армянскими и азербайджанскими силами в Нахичеванском регионе, послать войска через границу Азербайджана в районе Нахичевани с целью охраны дамб на приграничной реке Аракс и создания нескольких лагерей для азербайджанских беженцев, что, кстати говоря, вызвало резкую негативную реакцию со стороны России. Баку оказался перед выбором — допустить стихийное разрастание конфликта, или принять во внимание позицию России, что и сделал тогдашний президент Азербайджана Гейдар Алиев. Принимая во внимание присутствие российских войск в Армении, это позволило России восстановить свои позиции по всему периметру южнокавказской границы СНГ, а Иран потерял возможность влиять на процессы в Азербайджане и на Южном Кавказе в целом. Позже, 16 мая 2005 года, Иран и Азербайджан подписали договор о ненападении, запрещающий, в частности, обеим странам размещать на своей территории военные базы любых стран, враждебных противоположной стороне. А 1 февраля 2010 года Иран отменил визовый режим для граждан Азербайджана, за исключением журналистов. В сухом остатке, Тегеран и Баку подписали соглашение, согласно которому не должны действовать против интересов друг друга, но это не мешает им вести пропагандистскую борьбу, зачастую основанную и на экономических интересах и противоречиях политического характера.
Руководители Ирана недовольны тем, чтобы Азербайджан привлекает западные компании к разработке нефтяных месторождений на Каспии, которые считает спорными. Иран всегда был недоволен существующими внутрикаспийскими границами и сегодня противится попыткам России и Азербайджана утвердить бывшую советско-иранскую границу на Каспии. Еще в 1997 году он направил письмо Генеральному секретарю ООН, в котором выражал протест против единоличного использования Азербайджаном ресурсов моря. Национальная иранская нефтяная компания NIOC подписала соглашение с компаниями Shell и Lasmo о проведении поисково-разведочных работ на каспийском шельфе, который Иран считает своим. На это Азербайджан заявил, что Иран включил в этот проект часть шельфа азербайджанского сектора. Весной 1999 года после подписания новых азербайджано-американских нефтяных контрактов, Иран заявил, что в случае раздела Каспия на национальные сектора, часть контрактных месторождений может оказаться в иранском секторе, и проведение любых работ в этом секторе будет рассматриваться Ираном как нарушение суверенных прав. А после инцидента 2001 года, когда иранские военно-морские силы вынудили азербайджанское исследовательское судно «Геофизик-3» покинуть воды, которые Иран считает своими, некоторые иранские эксперты сочли, что Азербайджан, действовавший на Каспии слишком привольно, впервые получил жесткий ответ, и отметили, что ни одно прикаспийское государство публично не поддержало, но и не осудило его. Баку официально заявил, что будет сбивать иранские самолёты, вторгшиеся в воздушное пространство Азербайджана, на что Иран ответил, что все полеты иранских ВВС имели место над иранскими территориальными водами на Каспии. США выразили готовность, в случае необходимости, оказать Азербайджану политическую и военную помощь, а эскадрилья ВВС Турции «Турецкие звезды» устроила показательные выступления в небе над Баку. После этого все осознали, что Каспий может стать местом зарождения масштабного конфликта, т.к. в конечном счете, позиция Ирана сводится к политике сдерживания проникновения США в районы Каспия. Одновременно, Иран видимо считает, что, несмотря на взаимовыгодное сотрудничество в энергетической и военной сферах, нельзя безоглядно доверять России, которая разыгрывает иранскую карту в своих интересах.
Кроме того, нестабильность в двусторонних отношениях провоцирует близость Азербайджана с Израилем и Ирана с Арменией. Ещё в сентябре 2008 года Азербайджан подписал с Израилем соглашение о сотрудничестве, в результате которого компания Soltam получила контракт на поставку миномётов и боеприпасов, Tadiran Communications — контракт на поставку устройств связи, а Israeli Military Industries — ракет. Речь шла о широком спектре реактивной артиллерии, способах модернизации старых советских 122-миллиметровых систем «Град», комплексах наведения для 122-300-миллиметровых ракет и средствах их запуска. Предусматривалась поставка около 60 беспилотников Orbiter 2M и Aerostar, с помощью которых, как считает Баку, «азербайджанская армия расширит свои возможности перед лицом возможного конфликта с Арменией и растущей мощью соседнего Ирана». Тем более, что около 30% компонентов для беспилотников производится в самом Азербайджане компанией Baku’s Azad Systems Co, образованной в результате договорённостей двух правительств. На 2012 год продажа Израилем Азербайджану вооружений выросла на $1,6 млрд. и видимо будет нарастать и в дальнейшем и удивляться тут нечему. Вся внешняя политика Израиля десятилетиями строится на системе союзов со странами, которые имеют сложности в отношениях с противниками Израиля. Так что у Азербайджана достаточно рычагов, повлиять на ситуацию в Иране и это позиция не отдельного человека, а правящих кругов Азербайджана. Иран не может оставить без внимания высказывания, подобные возможно несколько высокопарной фразе из доклада сотрудника Центра стратегических исследований при президенте Азербайджана Гейдара Мирзы, прозвучавшего в Российском Институте стратегических исследований: «И если основатель нынешнего режима в Исламской Республике Иран возвратился из изгнания на самолёте «Эйр Франс», то следующий вполне может сойти с трапа самолета «Азербайджан хава йоллари». В свете таких угроз ослабление Азербайджана выгодно Ирану. И в этом деле важным союзником может стать Армения, которая играет для Ирана роль главного канала связи с христианским миром и инструмента давления на Азербайджан. Поэтому Иран всемерно стремится развивать экономические отношения с Арменией.
Сегодня Иран беспокоит, прежде всего, потенциальное формирование сильного государства в Азербайджане и его светский характер, негативно влияющий на всю систему государственного устройства Ирана, основанную на доминировании исламских религиозных ценностей. После обретения независимости Азербайджан столкнулся с волнами религиозной экспансии из Ирана, что выразилось в радио- и телепередачах, распространении литературы, визитах религиозных проповедников, создании различных фондов и т.д. Возможно, Иран считал бы большим успехом для себя, добившись усиления исламистских настроений в Азербайджане, а в идеале, превращения шиизма в государственную идеологию. Но вероятность этого явно стремится к нулю.
Со своей стороны, Баку вряд ли станет намеренно обострять отношения с Ираном на фоне нерешённого конфликта с Арменией, т.к. не заинтересован в появлении ещё одного очага напряжённости, на сей раз, вдоль своей южной границы. Но в Азербайджане ждут и от Ирана соблюдения правил игры, принципов взаимного уважения и, как минимум, рассчитывают, что Тегеран не станет использовать Азербайджан в антиамериканских или антиизраильских целях. Тем более, что сегодня Азербайджан вряд ли может считаться для Ирана лёгкой мишенью или слабым государством региона. Поэтому, даже при наличии всех этих проблем, оба государства стараются подчеркнуть братский характер своих отношений, видимо придерживаясь мнения, что даже «в семье может возникнуть недопонимание», как сказал однажды бывший посол Ирана в Азербайджане Мухаммедбагир Бахрами.
Тамаз Папуашвили, доктор философских наук
