Первая неделя декабря выдалась нелёгкой для нефтедобытчиков. После заключения соглашения о введении квот на добычу нефти 30 ноября в Вене, встал вопрос о сокращении добычи странам не входящими в ОПЕК, без чего введение квот было бессмысленно. Многие считали, что вряд ли страны не-ОПЕК отнесутся к этому с пониманием. Причины сомнений: существующие разногласия в ОПЕК, растущая добыча сланцевой нефти в США и планы Дональда Трампа в поддержку американских нефтяников, планы Китая увеличить инвестиции в нефтяной сектор. Да и решение Саудовской Аравии, о рекордном за полтора года снижении цен на все сорта своей нефти для азиатского рынка и для второго крупнейшего рынка саудитов — США, также не прибавили оптимизма. Не говоря уж о том, что Saudi Aramco ведёт переговоры с Кувейтом и уже в первом квартале 2017г они могут начать разработку новых месторождений в так называемой «нейтральной зоне», что суммарно может дать около 0,5 млн. барр/сутки.
Эксперты ожидали, что эйфория по поводу соглашения быстро угаснет, тем более, что нет уверенности, что квоты будут соблюдаться. По этому вопросу 10 декабря 2016г в Вену были приглашены 15 нефтедобывающих стран не входящих в ОПЕК: Россия, Бразилия, Азербайджан, Казахстан, Мексика, Оман, Туркмения, Египет, Колумбия, Бахрейн, Бруней, Тринидад и Тобаго, Конго, Боливия и Узбекистан. В ОПЕК надеялись, что они сократят добычу суммарно на 600.000 баррелей в сутки, но участники встречи настояли на сокращении добычи в 562.000 бар/сутки. Немного, но всё равно можно расценить, как успех. Особенно если учесть, что это первое соглашение ОПЕК и стран не входящих в картель с 2001г. Видимо все осознают, что дальнейшая бесконтрольная добыча нефти и снижение цен — угроза для всех. А тут ещё представители профсоюза работников нефтедобывающей промышленности Нигерии заговорили о забастовке на всех нефтедобывающих предприятиях, пока власти не повысят зарплаты и не прекратят массовые сокращения в отрасли. Это тоже сократит суммарную добычу, хотя бы на время.
За всеми этими хитросплетениями без внимания остаётся один вопрос. Как получается, что все страны признают необходимость сокращения добычи нефти с целью повышения её цены, но при этом вкладывают деньги в разведку и добычу нефти на Каспии? Считается, что по объёмам нефти Каспий уступает лишь государствам Ближнего Востока и России, по запасам газа — России, Катару, Ирану. Разумеется, для развивающихся и небогатых прикаспийских стран, нефтедобывающая отрасль жизненно важна. Но для развитых западных стран логично было бы желание заморозить нефтедобычу, о чём говорится на всех встречах ОПЕК. Тем не менее, за последнее десятилетие, мы видим прилив иностранных инвестиций, и немалых, в нефтегазовую отрасль Каспия, хотя добыча нефти в этом регионе и ее доставка потребителю — дело очень непростое. Нефтяные поля на Каспии залегают глубже, чем в странах Ближнего Востока, большинство доказанных и возможных нефтяных ресурсов Азербайджана, а также 30%-40% нефтяных ресурсов Казахстана и Туркмении расположены в море на расстоянии от берега, что осложняет добычу. Да и юридический статус Каспийского моря до сих пор не определён. Но всё это инвесторов не отпугивает, хотя добыча и транспортировка нефти из стран Ближнего Востока в Европу значительно дешевле, чем с Каспия, который ни сейчас, ни в ближайшем будущем не сможет конкурировать с Персидским заливом.
Чтобы разобраться в этом, необходим небольшой экскурс в историю. Началом коммерческой нефтедобычи принято считать 1859г, когда в Пенсильвании была пробурена первая нефтяная скважина. К 1900г нефть добывалась уже в 11 странах и вытеснила каменный уголь, до этого веками бывший основным топливом. К 1973г нефть уже стала основой мировой экономики, и развитые страны не могли без неё обходиться. Но она же стала причиной многих конфликтов, как политического, так и военного характера. Спрос на нефть вызвал смещение огромных денежных масс от стран-импортёров к странам-экспортёрам, суммарные доходы которых с 1972 по 1977гг, выросли с 20 до 140 млрд. долларов. Ближневосточные страны осознали, что нефть является стратегическим товаром, и решили воспользоваться этим. Например, когда под угрозой санкций, потребовали от США прекращения поддержки Израиля. В 1973г Саудовская Аравия остановила поставки нефти на мировые рынки, чем спровоцировала глобальный энергетический кризис. Вначале 1974г Европейское сообщество вынужденно смягчило позицию в отношении арабов в арабо-израильском конфликте, а Франция, Англия и Япония дистанцировались от политики США на Ближнем Востоке.
В контексте нефтяных конфликтов уместно вспомнить и нападение Ирака на Иран 1980 года, когда Саддам Хусейн попытался, правда, неудачно, установить контроль над нефтеносными районами иранской провинции Хузестан. Началась «танкерная война». Многие страны оказались вовлечены в конфликт, т.к. вся система поставок нефти из Персидского залива была парализована.
Для защиты караванов судов, и не только нефтеналивных, в Персидском заливе, кроме стоявшего там американского флота, появились французские, британские и советские военные корабли. Война продолжалась целых восемь лет. В результате иранский и иракский экспорт если полностью не прекратился, то сильно сократился. Кстати, это сыграло роль в потеплении между социализмом и капитализмом, т.к. Запад, стремясь уменьшить энергозависимость от Ближнего Востока, пошёл на мирное сосуществование с СССР.
Когда в 1990 году Ирак напал на Кувейт, официальным поводом для вторжения стало подозрение Хусейна, что Кувейт выкачивает нефть из спорных пограничных месторождений. Багдад потребовал от Кувейта компенсацию в 2,4 млрд. долларов, списания задолженности по займам, полученным во время ирано-иракской войны (17 млрд. долларов), прямой доступ к портам Персидского залива. Однако мировое сообщество выступило в защиту Кувейта. Было создано Командование многонациональных сил и авиационная группировка из 20 стратегических бомбардировщиков, более 1700 самолётов тактической и до 450 самолётов палубной авиации. Сухопутные силы союзных арабских стран сосредоточились в северо-восточной части Саудовской Аравии, вдоль границ с Кувейтом, Ираком и нейтральной зоной, а войска прикрытия охраняли важные в оперативном отношении дороги, морские порты и нефтедобывающие районы. Ирак же создал южную группировку войск, с наиболее боеспособными соединениями по рубежу реки Евфрат.
Нефтяной рынок, лишённый кувейтской нефти, отреагировал взлетом цен, что повлекло удорожание практически всех товаров и услуг. Экономика многих стран оказалась в кризисе. В правительственных кругах заговорили о стратегических запасах, энергетической безопасности, энергосбережении, но после того как военная операция против Ирака закончилась, цены на нефть стабилизировались. Однако стало ясно, что США уже не могли обеспечивать энергетическую безопасность Европы — они сами в значительной степени завысили от ближневосточной нефти, тем более, что страны Персидского залива уже не были так бедны, чтобы безоглядно повышать добычу нефти ради прибыли — они реально ощутили свою экономическую мощь. А после теракта в Нью-Йорке 11 сентября образовался новый водораздел между Западом и арабскими нефтедобывающими странами, а энергетическая война из споров о «разумных» ценах переросла в нечто большее.
Список конфликтов можно продолжать до бесконечности. Но так или иначе, нефтяные кризисы имели губительные последствия, как для потребителя, так и для производителя. Созрело понимание, что необходимо исключить, как резкое повышение цен на нефть, так и обвальное падение. В последнее десятилетие XXв ситуация на Ближнем Востоке оставалась более или менее спокойной, но мира там как не было, так и нет. В арабском мире нет единства, а на Ближнем Востоке нет стабильности. Не говоря уж о войне в Сирии, способной дестабилизировать весь регион.
Эксперты считают, что ОПЕК и в первую очередь страны Персидского залива контролируют около 40% мировой торговли нефтью и могут серьёзно влиять на экономику западных стран. Руководствуясь этим в 1974 году, страны-импортеры, объединившись под эгидой Международного энергетического агентства, возобновили добычу на скважинах, закрытых ранее как нерентабельных, внедрили новые технологии поиска месторождений и глубокого бурения, расширили географию разведочного бурения за пределами ОПЕК. В результате чего были открыты месторождения в Мексике, Аляске, Северном море, улучшили технологию переработки нефти, добились успехов в развитии альтернативных источников энергии. Так Запад сумел решить две стратегические задачи: снижение доли нефти в общей энергетике и существенное ослабление влияния ближневосточных стран в ОПЕК и на нефтяном рынке.
Видимо, в контексте этой политики, Запад рассматривает Каспий как конкурента Персидского залива, который может, в случае необходимости, ослабить давление со стороны основных производителей нефти — России и ОПЕК. Соответственно, каспийские ресурсы можно рассматривать как рычаг контроля над мировым энергетическим равновесием и альтернативный Персидскому заливу источник нефти.
Из всего этого можно вынести важный урок — не только рынку нужна нефть, но и для нефти нужен стабильный рынок и только политика, основанная на учёте прямых и обратных связей между производством нефти, и рынком сбыта, может стать залогом экономического роста. Смогут ли крупные нефтяные игроки найти равновесие среди всех этих разнонаправленных интересов или нефть и в дальнейшем, пока существует, будет причиной конфликтов — покажет будущее.
