“Смотрит в книгу — видит фигу”, “неусидчивый”, “невнимательный”, “тупой” — это только некоторые слова, которыми “награждают” окружающие человека с дислексией с самого детства. Дислексия — особенность работы мозга, которая чаще всего проявляется в сложностях при чтении и письме. Дислексикам приходится трудно, особенно в странах, где окружающие порой и слова такого не знают. Журналисты независимых медиа Беларуси, Азербайджана и Казахстана объединили усилия, чтобы посмотреть как устроена жизнь людей с дислексией и чем им можно помочь.
Но я же стараюсь!
Дислексик привык быть виноватым. А что еще можно чувствовать, когда самый близкий человек, который вынужден делать с ребенком уроки после возвращения с работы, в отчаянии вскидывает руки и стонет: “Ну в пятый раз читаем одно и то же предложение! И одни и те же ошибки!” Дислексик, особенно тот, кто не знает о своем диагнозе, не может признаться в том, что ему сложно. Все остальные-то нормально читают! Читать он в конце концов научится, но будет это делать несколько медленнее, чем те самые “остальные”, а может быть навсегда потеряет интерес к чтению.
Частый спутник дислексии — небольшая раскоординация движений (подробнее об этом читайте в материале
Еврорадио
). Это значит, что для таких детей на уроке физкультуры упражнение с прыгалками превращается в кошмар. Ноги и руки не могут действовать синхронно, сколько не пытайся. Или игра в баскетбол становится испытанием — точность передачи или расчет угла броска — задача для дислексика трудно выполнимая, особенно на высокой скорости, которую требует игра. Так дети с дислексией часто исключаются из командных игр.
В век информационных технологий, когда важным фактором является точность приема и передачи информации, ошибка или опечатка стоят дорого. Сотруднику, про которого известно, что он гарантированно может ошибиться или не успеть, руководство старается не поручать ответственных заданий. А лучше вообще не брать таких в компанию. Так происходит исключение из рабочего коллектива. Поэтому дислексики стараются лишний раз не упоминать о своем диагнозе и скрывать его при устройстве на работу. И каждый раз извиняться за ошибку, очитку или опечатку. Извиняться, извиняться, извиняться.
Но бывают и минуты триумфа. Когда человек держит в руках диплом о высшем образовании, или защищенную диссертацию, или вышедшую из типографии книгу, в голове у него загорается лампочка “Я доказал! Я не дурак! Я смог!”. Дислексики каждый день живут в режиме этого доказательства.
Подробнее о том, как живут дети и подростки с таким диагнозом читайте в материале Еврорадио "Матушка, да у вас же дислексия!".
Троечники
Во всем мире образовательный процесс строится вокруг показателей успеваемости. Например, при планировании образовательной программы преподавателю необходимо ориентироваться на среднюю скорость усвоения материала детьми или студентами для того, чтобы планировать необходимое количество уроков и аттестацию. Отсюда возникла идея нормативов скорости чтения. Именно сдача этих нормативов становится для многих учителей и родителей точкой входа в проблематику дислексии. Когда выясняется, что ученик никак не может выполнить норматив, делает одни и те же ошибки при чтении, начинает нервничать и тем самым ухудшает показатели. Учителя начинают бить тревогу — отстающий в классе! Родители вкладывают еще больше усилий в подготовку домашних заданий и, как правило, впустую.
Вместо того чтобы обратиться за консультацией к специалисту, взрослые зачастую ограничиваются ценными советами. Самый популярный звучит так: “Пусть ребенок побольше читает — тогда и скорость чтения повысится и зрительная память подключится, будет запоминать как пишутся слова”. Надо ли говорить, что этот совет в случае с дислексиками совсем не срабатывает.
Основой международных рекомендаций о том, как работать и как оценивать дислексиков является документ, разработанный Британской ассоциация дислексии (подробнее об этом в читайте материале
Vласт
и ). Для того чтобы приблизить процесс обучения дислексика к стандартам образования нейротипичных детей нужно не так уж много — давать чуть больше времени на выполнение заданий, по возможности заменить письменные контрольные устной формой отчетности, при раздаче учебного материала делать шрифт чуть больше. Это не очень сложные рекомендации, но без специальной графы “гандикап” в преподавательской отчетности эту форму инклюзии внедрить в школы очень тяжело. Происходит это отчасти потому, что даже если с таким ребенком совсем не заниматься, он будет успевать по многим предметам на нормальные оценки, скорее всего на “тройки” — дислексия не означает снижения интеллекта и проблемы в обучении со временем так или иначе компенсируются. Хотите найти в классе дислексика — ищите его среди троечников.
О том, как государство годами игнорирует потребности дислексиков, читайте в материале Vласти “Забытая страной дислексия” .
О них никто не знает
Несмотря на то, что дислексия — не такая уж редкая генетическая особенность (по данным Британской ассоциация дислексии, она проявляется примерно в десяти процентах популяции), вопрос об инклюзии таких детей в систему образования во многих странах даже не поднимается. Например, в Азербайджане общество просто не информировано о проблемах дислексии. Простой опрос на улицах Баку показывает, что люди ни с чем не могут проассоциировать слово “дислексия” (подробнее об этом читайте в материале Meydan.tv ). Тема дислексиков и их потребностей с трудом находит понимание в педагогических сообществах таких стран как Азербайджан, Казахстан, Беларусь.
Бремя информирования о проблеме в этих странах ложится в основном на плечи родителей детей-дислексиков, родительских объединений и специалистов. Частные занятия с дефектологами и логопедами, которые владеют методикой работы с такими детьми, в этих странах стоят недешево и не каждый родитель может это себе позволить.
В Британии, Германии, Швеции, Чехии и ряде других стран существует государственная система по выявлению и поддержке детей с дислексией. Как правило, она встроена в работу сети педагогическо-психологических консультаций и состоит из тестирования в дошкольном и раннем школьном возрасте, оплачиваемых государством часов работы ребенка со специалистом и консультаций для родителей, а после уведомления учебного заведения о проблемах ребенка, школа обязана изменить набор требований к аттестации такого ученика.
Но для того чтобы внедрить такие системы инклюзии, нужно хотя бы знать о том, что такое дислексия. А пока тысячи людей в Восточной Европе, на Кавказе и в Центральной Азии живут целую жизнь и уверены, что они неполноценны, просто потому, что они не знают, что у них дислексия.
Подробнее историю журналиста, который узнал о своем диагнозе в тридцать шесть лет, читайте в материале Meydan.tv
“Дислексия: как с этим жить?”
.
Маша Колесникова, Алкесандр Васюкович, Юна Коростелева, Женя Снежкина при поддержке Медиасети
