В середине января произошло событие, которое многие считали невозможным.
В Москве состоялись переговоры спецпредставителей Турции и Армении. Цель переговоров — нормализация отношений между этими странами и, как заявляет МИД Турции, они прошли в позитивной атмосфере. То, что переговоры состоялись в доме приёмов МИД России говорит о том, что встреча прошла под эгидой российского дипломатического ведомства. Как и то, что до начала переговоров состоялись раздельные встречи заместителя министра иностранных дел Андрея Руденко с представителем Армении – заместителем председателя парламента от правящей партии “Гражданский договор” Рубеном Рубиняным и Турции – бывшим послом в США Сердаром Кылычем.
В Армении от этих переговоров особых успехов не ждали, но опасались возможных промахов армянской стороны – в связи с неопытностью своего переговорщика и давления со стороны спецпредставителя Турции, опытного, но не скрывающего своей антиармянской позиции, дипломата. По итогам переговоров стороны договорились о продолжении контактов, но место и дату следующей встречи не определили. Тем не менее очевидно, что процесс урегулирования армяно-турецких отношений затрагивает более широкий круг проблем, чем заявлено на начальном этапе. Политолог Степан Григорян считает, что турецко-армянские переговоры должны развиваться, но без посредников, включая и Россию. Он даже не исключил, что Турция может стать в регионе альтернативой России. Высказываются опасения, что налаживание связей с Турцией несёт Армении угрозу исчезновения с лица Земли и, что после открытия границ дешёвые турецкие товары уничтожат внутреннее производство Армении. Звучит критика и в адрес Рубена Рубиняна. Во время одного из заседаний парламента, представитель фракции “Айастан” Агнесса Хамоян заявила, что Рубинян проходил практику в Турции и нельзя исключать, что может быть “агентом турецкого влияния”. Сам Рубинян назвал подобные утверждения лишёнными всякого основания. А секретарь фракции – Арцвик Минасян обвинил Рубиняна в нарушении протокола, заявив, что представлять Армению на международных переговорах без специально выданных документов имеют право только премьер и министр иностранных дел, но не вице-спикер парламента, а документов, наделяющих Рубиняна соответствующими полномочиями нет. Пошли слухи, что Рубинян не обладает достаточной компетенцией, на что в правительстве Пашиняна отвечают, что партийная принадлежность Рубиняна гораздо важнее его неопытности. А сам Пашинян заявляет, что хотя Рубиняну поручено ведение переговоров, он не принимает политические решения, за которые в ответе вся политическая команда.
Турецкий эксперт по международным отношениям Мустафа Таньери отмечает, что армянское лобби в Америке испытывает большие неудобства в связи со сближением Турции и Армении и призывает администрацию президента США “помочь им раскрыть истинные намерения Анкары”. Очевидно, в диаспоре обескуражены тем, что правительство Пашиняна начало переговоры не поинтересовавшись мнением армянской диаспоры за рубежом, хотя многие из её членов оказались в других странах из-за турецко-армянской резни в начале ХХ века. А издатель и редактор “The California Courier” Арут Сасунян вообще считает, что Армении нет нужды договариваться с Турцией об открытии границ, поскольку в результате переговоров в 1991 году, Армения и Турция открыли свою общую границу. Однако Турция закрыла её в одностороннем порядке в 1993 году и следовательно, она может открыть её также в одностороннем порядке, без новых переговоров, которые Армения будет вести с заведомо слабых позиций. По его мнению, “Пашинян должен осознать, что отношения с Турцией – это общеармянский вопрос, а не только внутриполитический вопрос Республики Армения” и хотя премьер принимает окончательное решение, он должен учитывать и мнение диаспор.
Атмосфера ещё больше накалилась после того, как глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу заявил, что “экстремистские группировки армянской диаспоры не должны оказывать давление на Ереван”. В дополнение ко всему существует опасение, что правительство Армении скрывает содержание переговоров, заявляя, что переговоры идут без предварительных условий, хотя президент Эрдоган заявляет обратное. В Ереване поговаривают, что этими предварительными условиями являются – отказ от пропаганды темы геноцида и от Карабаха. Хотя непонятно, означает ли отказ от Карабаха – отказ от тех территорий, которые были потеряны в результате войны 2020 года или возврат Азербайджану и тех территорий, которые сегодня находятся под контролем армян? Да и по поводу геноцида неясно – идёт речь только о том, что от Турции уже не будут требовать признания геноцида или сама Армения должна будет прекратить разговоры на эту тему?
В Турции переговоры с Арменией тоже вызывают неоднозначную реакцию. Для жителей, граничащего с Арменией Карского региона Турции открытие границ означает оживление торговли. Данные турецкого государственного агентства “TurkStat” говорят, что, несмотря на запрет импорта турецких товаров в Армению, товарооборот с ней в 2021 году достиг $4,2 млн. Но политические соображения выходят на первое место. По большому счёту, армяно-турецкий конфликт берёт начало с турецко-армянской резни 1915 года. И эта проблема, о которой турецкий журналист Явуз Байдар говорит как о попытке Эрдогана “через армянский вопрос решить как геополитические проблемы с Западом, и в частности с США, так и определённые внутриполитические задачи, связанные с вопросами демократии”. Он тоже считает, что позиция Турции намного сильней, чем Армении и возможно, Анкара выдвигает некие предварительные условия более “похожие на ультиматумы”. Эксперты высказывают мнение, что “решение о том, на каких условиях будут нормализованы турецко-армянские отношения, и будут ли они вообще нормализованы, будет принимать именно Турция”. Без сомнения, в Баку всё это понимают и настаивают, на ведении переговоров только при условии уступок в вопросе Зангезурского коридора. А поскольку президент Эрдоган и министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу открыто говорят, что процесс нормализации отношений с Арменией будет координироваться с азербайджанскими властями, можно сделать вывод, что процесс нормализации отношений Анкары и Еревана в значительной степени будет зависит от состояния армяно-азербайджанских отношений.
Нельзя забывать, что основополагающим в вопросе проведения переговоров является фактор России, которая выступает их организатором. В Москве понимают, что взаимоотношения Баку, Анкары и Еревана определяются абсолютно разными геополитическими факторами и, прежде всего тем, что Турция не участвовала в составлении и не подписывала Соглашение о прекращении огня. В Сирии и Ливии она соперник России. А Карабахская война для Анкары – один из эпизодов в веренице многих военных столкновений для продвижения своих геополитических интересов, не всегда совпадающих с российскими. Отсюда опасения экспертов, например Аслана Рубаева, что “Желание Армении наладить отношения с Турцией не соответствует армянским национальным интересам” и такая политика направлена на ослабление позиции России в Армении. И хотя Турция сама предложила, чтобы переговоры прошли в Москве, очевидно желая показать, что у Анкары нет секретов от России, высказывается мнение, что премьер Пашинян стремится нормализовать отношения с Турцией, чтобы “нейтрализовать влияние России”.
Присутствие России в Армении обусловлено неурегулированными армяно-турецкими отношениями. Только в таких условиях Россия может играть роль гаранта безопасности Армении. В противном случае позиции России на Южном Кавказе заметно ослабнут. И для Запада такая Армения более выгодна, чем пребывающая под российским влиянием. Тем не менее, некоторые российские эксперты считают, что у Турции с Арменией слишком много разногласий и они слишком глубоки, чтобы надеяться на радикальное улучшение отношений. Они считают, что успех переговоров настолько маловероятен, что не стоит ожидать ухудшения позиций России на Кавказе.
Основной вопрос, которым все задаются – в случае если Армения не согласится на условия Турции, будут ли переговоры продолжены или Анкара их прервёт? Надо ожидать, что помимо отказа Армении от требований признания геноцида, согласия Еревана на межгосударственные границы, определённые Карским и Московским договорами, могут появиться новые требования, связанные с карабахской войной 2020 года. В частности – создание Зангезурского коридора и разблокировка транспортные коммуникаций на условиях Азербайджана и Турции.
Российские эксперты полагают, что сегодня основная задача Анкары и Баку – вывести из Карабаха российский миротворческий контингент. В Баку открыто выражают недовольство миротворческими войсками, например, в связи с тем, что они допускают поездки в Карабах западных политиков без согласия Азербайджана, в том числе, председателя совета региона Иль-де-Франс и кандидата в президенты Франции Валери Пекресс. Москва на это отвечает, что допускать или не допускать иностранные делегации в Карабах – вне компетенции миротворцев и обвинять их в том, что “они играют какую-то политическую роль и, тем самым, нарушают суверенитет Азербайджана” неправомерно. Всем понятно, что если миротворцы покинут Карабах, то за ними его покинет и армянское население. Однако нет сомнений, что даже если правительство Армении, в угоду Анкаре, потребует вывода российских миротворцев, что даже трудно себе представить, народ этого не примет и осуществить это вряд ли удастся.
Особой проблемой является вопрос о Минской группе ОБСЕ. Позиция Азербайджана по Минской группе не раз формулировалась самим президентом Алиевым в том смысле, что миссия Минской группы в Карабахе закончена. Ряд экспертов считает, что Азербайджан не заинтересован в её активизации в урегулировании конфликта и видит в переговорах между Арменией и Турцией альтернативную платформу. Однако армянская сторона с этим вряд ли согласна.
Сегодня Армения идёт на сближение с Турцией вынужденно, поскольку оказалась в тяжёлом положении. Но среди населения Армении отношение к Турции будет негативным независимо от того, как пройдут переговоры. Исходя из всех этих проблем, очевидно, что, если Анкара и Ереван хотят, чтобы переговорный процесс получил дальнейшее развитие, им надо на первом этапе обсуждать вопросы, способные принести скорый и выгодный всем результат, избегая болезненные для обеих сторон проблем. Тем более, в условиях напряжённой внутриполитической и экономической ситуации в обеих странах.
