АЭС в Казахстане: плюсы и минусы

Материал  Factcheck.kz

6 октября в Казахстане прошел национальный референдум, на котором решался вопрос строительства атомной электростанции. По его итогам, согласно данным Центрального избирательного комитета, 71,12 процента граждан проголосовали за инициативу.

На протяжении месяца, с того момента, как стало известно о дате голосования, власть активно проводила информационную кампанию, в том числе через медиа, чтобы убедить казахстанцев в том, что стране жизненно необходима АЭС. Оппонирующих правительству клеймили как противников прогресса, а гражданские активисты, выступающих против строительства, задерживала полиция. К самому референдуму бюрократическая машина привычным образом мобилизовала работников бюджетной сферы и студентов, которые должны были проголосовать так, как от них требуется. Независимые наблюдатели, фиксировавшие нарушения в виде вброса бюллетеней, подвергались давлению, некоторые были удалены с участков. Цифры по явке и конечному результату вызывают у них сомнения.

Конструктивного диалога, который должен предшествовать подобным событиям, не получилось. Между тем, вопрос о строительстве АЭС, возможно, как никакой другой требовал тщательного взвешенного анализа, в первую очередь, от самой власти, которая позиционирует проект как однозначно выгодный. На деле, помимо безусловных выгод, он несет в себе и определенные риски, которые необходимо принимать во внимание.

Редакция Factcheck.kz изучила вопрос, поговорила с экспертами, выступающими как «за» строительство, так и «против», чтобы понять, каковы плюсы и минусы АЭС в Казахстане. Рассказываем в нашем материале.

Краткие итоги:

Среди положительных сторон строительства АЭС можно назвать решение проблемы дефицита электроэнергии, снижение выбросов парниковых газов, что соответствует долгосрочным целям Казахстана по декарбонизации, а также создание рабочих мест.

Среди негативных сторон — радиоактивные выбросы, а также радиоактивные отходы и нерешенные вопросы их утилизации или хранения. Все это может влиять на здоровье населения.

Риски: финансовые — связанные с коррупцией и неопределенностью стоимости строительства, и геополитические — связанные с выбором страны, чья компания будет заниматься строительством объекта.

Плюсы строительства АЭС в Казахстане

Доступ к энергии — ключевой фактор социально-экономического развития. Одна из целей устойчивого развития — гарантировать доступ к недорогой и надежной энергии для всех.

Между тем, сфера энергетики всегда была подвержена различным угрозам и кризисным ситуациям. Для решения текущих и предстоящих вопросов отрасли был создан Мировой энергетический совет (World Energy Council, WEC). Ежегодно, начиная с 2010 года, WEC публикует рейтинг стран по Индексу Мировой энергетической Трилеммы.

Индекс Мировой энергетической Трилеммы дает независимую и объективную оценку энергетической политики страны и ее эффективности, используя проверенные глобальные и страновые данные для оценки управления по трем основным параметрам: энергетическая безопасность, энергетическая справедливость и экологическая устойчивость.

В 2021 году мир вновь заговорил о масштабном энергокризисе со всеми присущими обстоятельствами: рост цен, нехватка топлива, дефицит энергии. Все это негативно влияет на первоочередной пункт Трилеммы — энергетическую безопасность. 

Решить эту проблему и снизить выбросы парниковых газов может развитие атомной энергетики.

Энергетическая безопасность

Глобальные проблемы не обошли и Казахстан. Энергосистема страны на 70 процентов зависит от угля, а износ оборудования на ТЭЦ в среднем составляет 66 процентов. При этом потребление электроэнергии растет: в 2023 году запрос на электричество вырос на 1,9 процента по сравнению с предыдущим годом. По прогнозам дефицит электроэнергии с октября 2024 по март 2025 года составит 1,025 ГВт, а к 2030 году может увеличиться до 6,2 ГВт. Дефицит энергии в стране затрагивает и производства.

«Во время поездок по областям мы встречались с предпринимателями. Несколько раз такое было, что они говорят, что у них есть инвестор, есть деньги на расширение, но нет энергии. То есть у нас сейчас энергия лимитируется. Мы теряем базовую энергетику, и у нас нет перспектив развития индустрии», — рассказывает Тимур Жантикин, генеральный директор ТОО «Казахстанские атомные электрические станции».

На этом фоне в Казахстане (1, 2), как и во многих других странах, задумались о «ядерном возрождении». Атомная энергетика, по мнению сторонников ее развития, помогла бы странам повысить все три показателя Трилеммы: энергобезопасность, доступность и экологичность.

По словам Тимура Жантикина, принимая решение о строительстве АЭС, казахстанцы решают более глобальный вопрос — развивать атомную энергетику и атомные энергетические программы либо искать другие источники.

На сегодняшний день в мире уже функционируют около 440 реакторов в 33 странах и строится еще 60. Примечательно, что действующие АЭС есть в 14 государствах из первой двадцатки стран с самым высоким индексом энергобезопасности.

Латвия и Эстония планируют строительство АЭС, Франция уже получает 70 процентов энергии от атомных станций, а в США в этом году приняли законопроект ADVANCE, способствующий развитию ядерной энергетики. В целом на сегодняшний день атомная энергетика генерирует около 10 процентов от мирового производства электроэнергии.

Во Всемирной ядерной ассоциации (World Nuclear Association, WNA) подчеркивают особую уязвимость стран после COVID-19 и начала войны между Россией и Украиной, отмечая, что атомная энергетика обладает целым рядом характеристик, которые могут укрепить безопасность и суверенитет.

Атомная энергетика гарантирует долгосрочное энергоснабжение и обеспечивает большие объемы электроэнергии, а реакторы достигают высоких средних коэффициентов мощности. При этом станции могут работать от 60 до 100 лет. О том, что атомная энергетика — основной стабильный источник энергии, говорится и в докладе WEC от 2019 года.

Уран, который требуется для работы АЭС, легко и дешево транспортировать. Причем электростанции мощностью 1000 мВт потребуется 27 тонн готового ядерного топлива, в то время как угля для тех же мощностей потребовалось бы более 2,5 млн тонн. 

Казахстан находится в уникальной ситуации, являясь ведущим экспортером урана в мире, он занимает 43 процента мирового рынка. Поэтому Республике, как никакой другой стране, выгодно (1, 2) использовать свои обширные урановые запасы для генерации энергии.

При этом в АО «Казатомпром» — национальном операторе РК по импорту–экспорту урана и ядерного топлива для АЭС — отмечают, что добыча ведется щадящим методом подземно-скважинного выщелачивания (ПСВ). Как объясняет Манас Искаков, директор департамента производственной безопасности АО «НАК «Казатомпром», это более экологичный и безопасный способ, что подтверждается отсутствием существенных экологических аварий, связанных с добычей урана, с момента создания компании. Также разработка урановых месторождений методом ПСВ не оказывает отрицательного влияния на поверхность земли.

Декарбонизация 

Еще одна актуальная глобальная проблема — погодные аномалии, вызванные изменением климата и высоким уровнем выбросов парниковых газов. В связи с этим в декабре 2023 года на 28-й Конференции Сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата (КС-28), среди прочего, было принято Соглашение об уменьшении использования ископаемого топлива.

Согласно оценке, с 1940 года в Казахстане среднегодовая температура увеличивается на 0,28°С каждые 10 лет. Свежее исследование группы ученых из Германии и Франции подтверждает, что с 1950 года среднегодовая температура в Центральной Азии повысилась как минимум на 1,24 градуса.

В рамках Парижского соглашения Казахстан взял на себя обязательство достижения углеродной нейтральности, так как изношенная энергосистема страны вырабатывает значительный объем парниковых газов на душу населения. На энергетику приходится 77,6 процента всех выбросов в стране.

По подсчетам Межправительственной группы экспертов по изменению климата (The Intergovernmental Panel on Climate Change, IPCC), выбросы СО2 от АЭС ниже, чем при любых других технологиях энергоснабжения, кроме возобновляемых источников энергии (ВИЭ) — здесь показатели практически равны.

Руководитель центрального аппарата партии зеленых «Байтақ» Бекберген Керей также подтверждает, что АЭС и ВИЭ сравнимо чистые технологии. Оба этих вида не производят углекислый газ, метан и другие парниковые газы, являющиеся основными причинами глобального потепления и изменения климата, что делает их важным инструментом в достижении Казахстаном целей по декарбонизации.

Примечательно, что сторонники атомной энергетики не видят АЭС и ВИЭ взаимоисключающими технологиями. Атомные станции, по мнению специалистов, должны стать стабильным источником энергии, которые помогут интегрировать ВИЭ в систему без угрозы срыва в работе. Именно стабильность АЭС Бекберген Керей отметил как самое важное преимущество: атомная станция генерирует электроэнергию с эффективностью 90 процентов круглосуточно вне зависимости от времени суток и сезона. У ВИЭ же эффективность не превышает 40 процентов.

Также эксперт обратил внимание на утилизацию отработавшего свой срок оборудования ВИЭ, которого будет все больше по мере распространения технологии. Для сравнения, по словам Бекбергена Керея, за весь период существования атомной энергетики во всем мире объем отработанного ядерного топлива составил всего 370 тыс. тонн*, из ⅓ из которых уже переработана.

*По оценкам МАГАТЭ и WNA, объем отработанного ядерного топлива в мировом масштабе с 1954 по 2016 год составил примерно 390-400 тонн.

Вопрос утилизаций усугубляется за счет того, что срок службы ветряных станций всего 20-25 лет и срок «годности» ВИЭ легко сокращается при экстремальных погодных условиях и различных авариях. 

Для получения ощутимых мощностей от ВИЭ понадобится парк станций, занимающий большую территорию. По словам гендиректора КАЭС Тимура Жантикина, для выработки 4000 МВт энергии АЭС нужно 0,68 км2, солнечным батареям — 142,4 км2, а ветрякам — 571,4 км2.

Кроме того, при переходе на ВИЭ усиливается роль получения «критически важных компонентов»: меди, алюминия, никеля, лития, кобальта, платины и серебра, а также редкоземельных металлов. В 2021 году Международное энергетическое агентство (International Energy Agency, IEA) опубликовало отчет, в котором отмечается, что с одной стороны рост спроса на минералы может помочь повысить уровень жизни в странах, обладающих запасами, но с другой — спровоцировать нерациональное управление природными богатствами и эксплуатацию труда.

Рабочие места

Строительство и обслуживание АЭС создаст большое количество новых рабочих мест и послужит развитию экономики региона. В пиковый период строительства большая АЭС может трудоустроить до 10 тыс. человек. И, хотя этот показатель не так велик, как для солнечных и ветровых станций, по статистике, оплата работников АЭС — самая высокая в секторе.

Минусы строительства АЭС в Казахстане

Радиоактивные выбросы

Атомную энергетику называют зеленой и экологически чистой (1, 2, 3). Однако углеродная нейтральность не означает, что атомные электростанции не представляют рисков для окружающей среды.

Вероятность аварии на современной АЭС низкая — одна на миллион — но никогда не нулевая. И главные риски исправно работающей АЭС — это радиоактивные выбросы и ядерные отходы. 

Первое хорошо известно, и на этот случай в каждой стране установлены нормы безопасности — какой объем выбросов конкретная станция может произвести за год. Хотя само по себе излучение от аэрозольных выбросов со станции может быть очень мало, вместе с другими видами излучения, которым человек подвергается в течение времени, оно может привести к проблемам со здоровьем.

Радиоактивные элементы, вышедшие с аэрозолями АЭС распыляются на большие территории, выпадают с осадками и накапливаются в окружающей среде, в частности в почве и водоемах. 60-100 лет работы станции — достаточный срок для того, чтобы такое воздействие стало более чем значимым. 

В качестве примера мы можем наблюдать ситуацию в населённых пунктах вокруг свежезапущенной АЭС от «Росатома» в Беларуси. В официальных документах сообщается, что после запуска первого реактора доза облучения в округе выросла от 40 до 80 процентов.

Тритий — один из изотопов, которые выбрасывают АЭС. Сторонники атомной энергетики полагают, что сбрасывать тритиевую воду в окружающую среду — нормальная практика, а уловить частицы оксида трития в аэрозольных выбросах АЭС и вовсе не представляется возможным. Что касается влияния малых доз оксида трития на организм, то тут мнения ученых расходятся (1, 2, 3, 4).

Однако органически связанный тритий (ОСТ), в который преобразуется оксид трития, попадая в растительность и продукты животноводства, может проникать в ДНК и другие биомолекулы, оставаясь в организме на срок до года (1, 2, 3). Облучая организм изнутри ОСТ может вызывать повреждение клеток, особенно при попадании изотопа в чувствительные ткани, такие как нейроны или половые клетки. Также ОСТ может негативно влиять на развитие плода. 

Повышенная заболеваемость раком у детей, живущих в непосредственной близости от АЭС, связана с воздействием радиации на женщин во время беременности, предполагает британский ученый Иэн Фэйрли.

«Грязная» топливная цепочка

Но главную опасность при эксплуатации АЭС и уже после ее остановки представляют радиоактивные отходы, сообщил Factcheck.kz Андрей Ожаровский, физик-ядерщик и эксперт общественной программы «Безопасность радиоактивных отходов»:

«Самая большая опасность любой атомной станции — это ядерная топливная цепочка, без которой атомные станции не работают. Самая большая опасность это добыча урана, его первичная переработка, начальные звенья ядерной топливной цепочки. Обогащение урана — крайне грязный процесс. И конечные звенья ядерной и топливной цепочки тоже крайне грязные — это процессы, связанные с обращением с радиоактивными отходами».

То есть, если Казахстан будет самостоятельно обогащать уран, стране придется иметь дело не только с утилизацией отработанного ядерного топлива, но и со значительным объемом (1, 2) крайне токсичных отходов от процесса обогащения. 

Помимо того, что для обогащения урана Республике необходимо разрешение МАГАТЭ, а строительство и покупка технологий потребует колоссальных вложений, могут понадобиться и дополнительные расходы либо для строительства завода по деконверсии, либо для сооружения глубинных захоронений. В любом случае хвосты обогащенного урана будут представлять опасность для окружающей среды.

Компания «Казатомпром» владеет долей в российском Центре по обогащению урана в Иркутске. Как совладелец Казахстан может получать обогащенный в России уран с дисконтом, однако даже со скидкой стоимость услуги, вероятно, будет только расти. За последний год цена за обогащение урана на мировом рынке выросла в 1,5 раза. Кроме того, экспорт российского урана уже находится — если не де-факто, то де-юре — под санкциями США и неизвестно, как открытое сотрудничество с Москвой в этой сфере скажется на других государствах.

К какой бы стране не обратился Казахстан за обогащенным ураном, едва ли покупка топлива для собственной АЭС будет способствовать экономии и «энергетической независимости».

Переработка и хранение

Еще одна большая проблема АЭС — причем на много поколений вперед — утилизация и хранение ядерных отходов.

На сайте gov.kz в ответах на «Популярные вопросы по АЭС» говорится, что отходы от АЭС могут либо храниться, либо перерабатываться, в зависимости от их типа и технологий, а отработанное ядерное топливо можно повторно использовать как источник энергии.

Однако технологии переработки и повторного использования отработанного топлива далеко не так распространены как кажется. Только некоторые страны на этот момент перерабатывают ядерное топливо, а замкнутый топливный цикл — технология в разработке (1, 2, 3). Например, Россия пока перерабатывает только 15 процентов всего объема своих ядерных отходов.

Стоит отметить, что в процессе переработки топлива также остаются радиоактивные отходы, которые требуют особых условий захоронения, а это ведет к существенному удорожанию продукта и еще большим проблемам, комментирует Андрей Ожаровский.

Второй вариант обращения с отработанным топливом — хранение. Но и это не так просто, как кажется. 

Длительное и тем более постоянное захоронение ядерных отходов требует сооружения специального репозитория с особыми условиями и, разумеется, значительных расходов. Например, для перевозки отработанного ядерного топлива из реактора в Актау на полигон в Курчатове, только на контейнеры для отходов были потрачены около $60 млн.

Часто отработавшее топливо приходится оставлять в так называемых сухих хранилищах при станциях (1, 2, 3) или на специальных площадках. Проблема такого типа хранения в том, что оно рассчитано на относительно небольшой срок (по сравнению с периодом полураспада радиоактивного содержимого) — от 30-40 до 100-120 лет (1, 2, 3). По истечении этого срока «упаковка» отходов может потерять целостность, и необходимо либо перерабатывать, либо перезахоранивать отходы заново. А это новые расходы и новые риски. 

Строительство постоянного хранилища остается сложно достижимым планом. Но и здесь главными препятствиями становятся деньги и соображения безопасности.

В США с 2002 года ведутся обсуждения, исследования и даже частичное строительство захоронения Юкка-Маунтин. Проект еще очень далек от завершения, при этом, по некоторым оценкам, готовое хранилище обойдется стране в $97 млрд (1, 2). 

В Швейцарии спустя 14 лет анализа и поиска наконец найдена подходящая локация для строительства долгосрочного хранилища за $20 млрд.

Финский репозиторий «Онкало» — скорее исключение, чем правило. Его успешное строительство связано с прозрачностью коммуникации, низкой коррупцией и эффективным взаимодействием государства, корпораций и общества — условия, которые редко можно встретить даже в других странах Европы. 

Вдобавок, даже если хранилище для ядерных отходов будет построено, риск утечек останется. Примером служит Хэнфордский комплекс в США, где утечки радиоактивных веществ фиксировались уже несколько раз — в 2013, 2021 и, предположительно, в 2024 году.

Опасность таких происшествий еще и в том, что, в отличие от масштабных аварий, утечки легче скрыть от общественности. Так, например, произошло с утечкой радиоактивных отходов в соляной шахте «Ассе-2» в Германии. Первые утечки из хранилища были обнаружены еще в 1988 году, однако госкомпания-оператор признала проблему только 20 лет спустя и то под давлением медиа.

Также исключительно благодаря журналистскому расследованию The Guardian стало известно об утечке радиации и аварийном состоянии хранилища Селлафилд в Великобритании.

Жизнь людей рядом с такими хранилищами подвергается постоянному риску. Так, например, в окрестностях «Ассе-2» уровень заболеваемости раком более чем в два раза выше, чем в целом по стране. 

Помимо вышеперечисленных проблем, меры по очистке территории от радиации стоят больших денег. 

В середине 2010-х американское правительство тратило по $2 млрд в год на очистку последствий утечек в Хэнфорде, а в 2022 запустило дополнительную установку по консервации ядерных отходов за $17 млрд. Ориентировочно работы по очистке территории хранилища будут продолжаться до 2060 года и потребуют порядка $100 млрд вложений.

Ликвидация последствий утечки с «Ассе-2» займет по меньшей мере 30 лет и будет стоить правительству Германии порядка $7-15 млрд. 

Но самые большие расходы ожидают Великобританию. По предварительной оценке, очистка хранилища Селлафилд может обойтись стране в $125 млрд.

Таким образом, на данный момент хранилища ядерных отходов от АЭС — относительно временная и очень дорогая мера.

Риски строительства АЭС в Казахстане

Финансовые риски

Постройка АЭС также сопровождается финансовыми неопределенностью и рисками. Предварительная стоимость станции в Казахстане $10 – $15 млрд. И это все еще умозрительная сумма, так как пока не утверждены ни конкретный проект, ни подрядчик. 

Казахстан получил предложения о строительстве от компаний из четырех стран: EDF (Франция), CNNC (Китай), «Росатом» (Россия) и KHNP (Южная Корея). Президент Касым-Жомарт Токаев высказал мнение, что АЭС должен строить международный консорциум, однако пока это только видение. По словам первого заместителя премьер-министра Романа Скляра, решение о консорциуме и его участниках, будет принято в 2025 году.

Самую низкую цену предложил китайский подрядчик — $5,6 млрд, и станция с двумя реакторами будет готова к 2035 году, по пять лет на реактор. Однако мировая практика показывает, что такие короткие сроки строительства — редкость. Технические проблемы, протесты населения и коррупция замедляют стройку, в результате чего стоимость АЭС может вырасти и в два, и в три раза.

На сайте gov.kz утверждается, что «строительство АЭС контролируется такими организациями, как МАГАТЭ и Всемирная ассоциация организаций, эксплуатирующих атомные электростанции (World Association of Nuclear Operators — WANO), что обеспечивает соблюдение стандартов безопасности и минимизирует коррупционные риски». Однако на деле эти организации не контролируют финансовую отчетность строительства, а лишь следят за безопасностью эксплуатации станций.

По мнению Вадима Ни, директора «Социально-экологического фонда», МАГАТЭ и WANO могут рассматривать жалобы на коррупцию, но маловероятно, что документы такого объекта окажутся в открытом доступе. Поэтому борьба с растратами в таком формате выглядит малоэффективной.

Помимо этого, рискованным с финансовой точки зрения выглядит решение сотрудничать с одним из самых вероятных (1, 2, 3) кандидатов на победу в конкурсе — «Росатомом». Причина — санкции. Например, сроки строительства АЭС «Аккую» в Турции пришлось продлить, так как компания Siemens не смогла поставить «Росатому» необходимые детали и подрядчик был вынужден привлекать китайских поставщиков. В результате задержки выросла стоимость строительства.

Затраты на строительство и обслуживание станции диктуют себестоимость электроэнергии, но также ее может определять и условие контракта с подрядчиком. При строительстве «Аккую» «Росатом» поставил условие, что до 2037 года 70 процентов энергии с первых двух реакторов и 30% с третьего и четвёртого будет выкупать Турция по тарифу 12,35 центов за кВт.ч. (около 64 тенге на момент написания статьи) Дело в том, что «Аккую» финансируется «Росатомом» по схеме build-operate-transfer, то есть российская компания первой получает право эксплуатировать АЭС, и только через определенное время станция будет передана Турции.

Стоимость атомной электроэнергии постоянно растет. В отличие от возобновляемых источников (ВИЭ), таких как солнечная или ветровая энергия, чья стоимость снижается по мере развития технологий и более широкого внедрения.

Если при расчетах учитывать стоимость выведения атомной станции из эксплуатации, то, по последним данным, стоимость атомной электроэнергии может превысить стоимость ВИЭ в шесть раз.

Не удивительно, что мировая доля атомной энергии падает с начала века. В 2000 году в мировых масштабах на атомную энергетику приходилось 17 процентов производства электроэнергии, а к 2022 году доля АЭС составляла уже только девять процентов.

Основная претензия к ВИЭ в том, что ветряки и солнечные батареи не могут сравниться с АЭС по вырабатываемой мощности. Однако Асет Наурызбаев, бывший глава KEGOC, эколог и экономист, отмечает, что сравнивать мощность АЭС нужно не с одной установкой ВИЭ, а с группой таких станций. В этом случае можно вырабатывать сравнимые мощности и получить более надежную систему в целом. Маловероятно что весь пул установок ВИЭ выйдет из строя сразу, а ремонт ВИЭ гораздо проще, быстрее и дешевле, чем обслуживание неполадки на АЭС.

Другая претензия противников ВИЭ в том, что для получения энергии, сопоставимой с мощностью АЭС, потребуется занять огромные территории. Но для Казахстана — девятой по площади стране мира — это несложное условие. Тем более, что 58 процентов территории страны занимают пустыни и полупустыни. Вдобавок ветряные турбины не мешают использовать землю между ними для сельского хозяйства.

ВИЭ зависят от природных условий и не могут генерировать энергию беспрерывно. Но, например, в районе Джунгарских ворот сильные ветра дуют круглогодично, и установка ветроэлектростанции рядом с этой природной аэродинамической трубой, по мнению Андрея Ожаровского, могла бы давать несколько сотен гигаватт ветровой энергии. Похожий проект уже реализован в Шелекском коридоре, и ещё 7 площадок считаются перспективными для строительства ветроэлектростанций.

Конечно, ни один тип ВИЭ не работает безотходно, и проблема переработки компонентов ветровых турбин и солнечных батарей также беспокоит экологов. Однако эти источники энергии не требуют топлива, а стоимость вывода из эксплуатации и хранения отходов не сравнимы с аналогичными затратами для АЭС.

Яркий пример — ядерный реактор в Актау. Решение о закрытии предприятия было принято еще в 1999 году, однако на полный вывод станции из эксплуатации потребуется ещё как минимум полвека. Ежегодно область платит 1,2 млрд тенге на содержание неработающего реактора — эти издержки включены в тариф на электроэнергию.

Геополитический цугцванг

В официальной риторике (1, 2, 3) часто подчеркивается, что строительство АЭС — вопрос коммерческий, а не политический. Отчасти так и было на момент первоначального планирования, однако начало полномасштабного вторжения России в Украину перевело все возможные контакты с Кремлем в политическое русло. Россия оказалось в конфронтации со странами Запада и их союзниками. Поэтому, выбирая подрядчика для строительства АЭС правительство Казахстана может оказаться в ситуации, где ему придется отвечать на вопрос: «Против кого дружите?», и любое решение может вызвать недовольство той или иной стороны.

Вадим Ни, директор «Социально-экологического фонда» считает, что наиболее вероятным выбором станет российский «Росатом», который также является наиболее подготовленным поставщиком — до сих пор на территории бывшего СССР строились АЭС «Росатома». Сфера влияния России в атомной энергетике расширяется, что подтверждается строительством АЭС в Турции и Египте.

По словам эксперта, шансы также есть у китайской компании. Даже если ее не выберут в качестве прямого подрядчика, Китай может быть согласован с Россией и присоединиться к проекту в качестве альтернативного поставщика. 

Однако основная опасность вовлечения «Росатома» по схеме build-operate-transfer в том, что она дает России возможность прямого контроля над реакторами и стратегической энергетической инфраструктурой, а также для оказания политического давления.

В Норвежском институте международных отношений провели исследование влияния «Росатома» и Кремля на страны-партнеры по атомной энергетике. Специалисты отмечают, что государства, которые поддерживают близкие дипломатические отношения с Россией, оказываются в наибольшей зависимости от ее услуг в строительстве и управлении АЭС. Среди таких стран преобладают бывшие страны соцлагеря — Армения, Узбекистан, Беларусь, Венгрия и Словакия. 

Если Казахстан согласится на партнерство с «Росатомом», то компания будет контролировать от четырех до 10 процентов производства энергии в стране. Все это максимально отдаляет цель по достижению энергетической независимости Казахстана от своего северного соседа.

Исследователи также добавляют, что проекты, которые предлагает «Росатом» своим партнерам, привлекают в первую очередь тем, что компания создает АЭС «под ключ», поставляя все необходимые детали, специалистов и топливо. Однако это же делает сотрудничество с российским подрядчиком таким рискованным. Нарушение поставок может произойти и вопреки желанию «Росатома», как это было в случае с турецкой АЭС, но может и быть результатом саботажа. Финансовая вовлеченность создает возможность для коррупции. Так, Россия уже была однажды замечена в крупном коррупционном скандале при строительстве АЭС в Южной Африке. Привлечение собственных специалистов «Росатома» для работы в чувствительной отрасли промышленности открывает возможности для промышленного шпионажа.

Разумеется, некоторые из этих рисков будут актуальными в случае привлечения любых иностранных подрядчиков, но именно работа российской компании предполагает наиболее тесный и взаимозависимый контакт: технологический, финансовый (включая влияние на стоимость энергии) и политический.