Садыг Мамедов: “В первом списке на возвращение есть люди, имеющие по несколько квартир и вилл”
Уроженец села Агдабан Кельбаджарского района Садыг Мамедов жалуется, что устал больше 30 лет жить в общежитии без газа и нормальных условий. Мужчина говорит, что хочет вернуться в Кельбаджар, но его не вносят в первый список на возвращение.
“31 год мы влачим плачевное существование в общежитии”
“Когда нам пришлось покинуть свою деревню, мне было 14 лет. С тех пор мы поселились в Гяндже, в здании общежития военного городка. В этом общежитии живут, в основном, переселенцы из Кельбаджара. Вот уже 31 год мы выживаем тут кое-как безо всяких условий. Даже газа нет. И само здание в плохом состоянии. Стены осыпаются, в подвале скапливаются сточные воды, сплошная антисанитария. И вся моя семья, включая двух маленьких детей, живет сейчас в таких условиях”, – рассказывает Мейдан ТВ 46-летний Садыг Мамедов.
“При возвращении нужно отдавать предпочтение тем, кто живет в тяжелых условиях”
Мамедов говорит, что в мае 2024 года запланирован первый этап возвращения в Кельбаджар. И он, и прочие обитатели их общежития хотят попасть в первый список на возвращение.
Для этого они обратились в Государственный комитет по делам беженцев и вынужденных переселенцев, в исполнительную власть Кельбаджарского района и другие государственные органы. Однако внесения своих имен в список не добились:
“Сколько времени уже прошло после моего обращения. А они говорят только, что учтут во время возвращения. В первый список нас не внесли. Тем, кого собираются переселить, позвонили, они готовятся. А по поводу нас никакой информации нет. В первый список на возвращении попали такие люди, у которых по несколько квартир и вилл. Почему они не разбираются, кто больше нуждается в возвращении? Конечно, земли эти наши общие, и каждый кельбаджарец имеет право туда вернуться. Но надо же учитывать, надо отдавать предпочтение в плане очереди тем, у кого положение тяжелее”.
“Мы семья шехида, хотим выйти из этого положения”
На то же самое жалуется и другой кельбаджарский вынужденный переселенец, Тахир Мухтаров, проживающий в том же общежитии.
Мужчина рассказывает, что его брат, Маил Мухтаров погиб в боях за Карабах, и они, будучи семьей шехида, хотят быть внесенными в первый список на возвращение.
“Из-за отсутствия газа, мы вынуждены обогревать комнаты электрическим обогревателем. И еду тоже на электричестве готовим. Дорого выходит. Поэтому и комнаты толком обогревать не получается. Мы хотим выйти из этого положения. Пусть они учтут это, составляя список”, – говорит Тахир Мухтаров.
“Хочу вернуться в любое место в Кельбаджаре”
Садыг Мамедов занимается ремонтов телефонов. И намерен продолжить это занятие и после возвращения в Кельбаджар и так кормить свою семью:
“Там будут нужны самые разные специалисты: и парикмахеры, и портные, и ремонтники телефонов… Я не хочу становиться обузой для государства. Я налогоплательщик, и там тоже хочу продолжить делать свое дело. Пусть только меня вернут в родные края, в Кельбаджар, мне этого хватит. И не обязательно именно в деревню Агдабан. На данный момент я хочу вернуться в любое место в Кельбаджаре”.
Что говорит Комитет?
В Госкомитете по делам беженцев и вынужденных переселенцев сообщили, что обращение Садыга Мамедова о возвращении было рассмотрено комиссией, действующей в составе Комитета.
“Согласно поручению руководства страны, вынужденные переселенцы будут обеспечены новыми домами в городах и районах по месту регистрации, которые будут поэтапно строиться для них на освобожденных от оккупации территориях. В процессе переселения обращение будет рассмотрено на основании действующих правил”, – сказал председатель этой комиссии Эльдар Зейналов.
