Материал JAMnews
Азербайджанская община в Грузии постепенно выходит из изоляции и интегрируется в общество. Во всяком случае это касается молодых жителей региона Квемо Картли, которые получили образование в Грузии, на грузинском языке, а сегодня помогают своей общине интегрироваться в жизнь страны. В репортаже из Квемо Картли JAMnews рассказывает истории молодых людей, которые изменили свою жизнь, а теперь пытаются изменить жизнь всего региона и его жителей.
Населенный этническими азербайджанцами регион Квемо Картли был наименее интегрирован в остальную часть общества в советской, а затем и в постсоветской Грузии.
Граждане, проживающие в регионе, не знали государственного языка — грузинского — и в эти годы были менее вовлечены в общественные или политические процессы страны.
Они редко продолжали свое образование в грузинских вузах и редко становились известными политологами, журналистами, врачами или представителями других областей.
Население Квемо Картли в основном занято сельским хозяйством, как земледелием, так и животноводством, и так было на протяжении многих лет.
Традиционно этот регион на каждых выборах почти единогласно голосовал за правящую партию. Журналисты часто сообщали о том, что неосведомленные местные избиратели часто даже не знали, за кого они должны голосовать — знали только номер правящей партии, который нужно обвести.
Однако эта реальность явно меняется, и причиной тому — новое поколение молодежи в регионе.
Они свободно говорят по-грузински, владеют английским языком, учатся в университетах, у них сильная гражданская позиция, они смелы и часто громко протестуют против таких негуманных традиций, как похищение девушек с целью женитьбы, активны в социальных сетях, работают в различных неправительственных организациях.
«В последнее время мы видим молодых людей, которые хотят добиться реальных изменений в своем сообществе. Они создают союзы активистов и требуют социальной справедливости», — говорит Тамта Микеладзе, директор программы политики равенства в НПО “Центр социальной справедливости”.
“Обидно было слышать, что я не грузинка”
24-летняя Айтадж Халилли родилась и выросла в селе Вахтангиси Гардабанского района. Вахтангиси – это приграничное село, буквально в нескольких метрах от дома Айтадж проходит грузино-азербайджанская граница.
В детстве, до появления КПП на границе двух стран, Айтадж и ее друзья без проблем пересекали границу, играя в соседней деревне и возвращались.
Как-то дома она услышала от кого-то из старших – обсуждались слова одного грузинского политика, который сказал, что Грузия – это страна только грузин.
«Я помню, как мне было очень обидно это слышать, что я не грузинка и не принадлежу этой земле, этому дому. Поэтому я была очень счастлива жить рядом с границей с Азербайджаном, быть рядом с настоящим домом, куда я обязательно поеду, как только вырасту».
В тот день, когда на границе открылся контрольно-пропускной пункт, отделивший друг от друга Грузию и Азербайджан, Айтадж проплакала всю ночь. Эту границу она воспринимала как преграду между своим настоящим домом мечты и местом, где жила.
«В школе мы учились по азербайджанским учебникам. Когда открывали первую страницу, видели фотографию Ильхама Алиева и гимн Азербайджана. Соответственно, мы связывали свою идентичность с Азербайджаном».
Айтадж говорит, что многое в ее жизни изменилось с девятого класса, с того дня, когда в деревню приехала учительница грузинского языка.
Помимо изучения грузинского языка в игровой форме по инициативе новой учительницы дети открыли для себя «другую Грузию» — если до этого Айтадж думала, что Грузия это всего лишь Гардабанский район, то с помощью учительницы грузинского она открыла для себя много других мест.
Айтадж стала более активной — ездила на экскурсии, а также начала участвовать в различных школьных лагерях и конкурсах.
«Мои взгляды и восприятие Грузии полностью изменились. Когда я все это увидела и услышала, то поняла, что являюсь частью великого многообразия и являюсь одним из цветов в этом многообразии».
В одном из лагерей Айтадж назвали самой тихой участницей, потому что она стыдилась говорить по-грузински. Она приняла это очень близко к сердцу и решила выучить грузинский язык так, как его знают грузины.
Вот уже два года Айтадж участвует в конкурсе чтения стихов известного грузинского поэта Галактиона Табидзе.
«Я прочитала стихотворение Галактиона по-грузински так, что никто не поверил, что я не грузинка по национальности. Это было знамя моей победы».
Окончив школу, Айтадж решила продолжить обучение в Грузии и передумала ехать в Азербайджан.
«Я много читаю на грузинском языке. Когда ты знаешь государственный язык своей страны и можешь изучать ее историю, ты постепенно понимаешь, что ты ниоткуда не приехала, ты живешь на своей родине и ты являешься полноправным гражданином этой страны».
Айтадж окончила Государственный университет имени Илии и в настоящее время учится в магистратуре Грузинского института общественных дел.
Она также является одной из активисток неправительственной организации «Салам» и постоянно участвует в различных политических или социальных процессах.
По собственной инициативе и на свои деньги она создала в своем селе общинный центр, где помогает детям изучать грузинский язык и развивать критическое мышление.
Пытается дать новому поколению то, чего не было в ее детстве.
«Я не хочу, чтобы следующему поколению пришлось преодолевать трудности, через которые прошли мы. Когда ты принадлежишь к этническому меньшинству и живешь в деревне, ситуация усугубляется. Возможности для детей в сельской местности равны нулю. Поэтому моя цель – внести хоть небольшой вклад в развитие моей страны».
Язык как барьер
Когда мы спрашиваем местную молодежь о том, какой прорыв произошел в регионе, все в один голос называют действующие с 2009 года госпрограммы по изучению государственного языка.
Одной из самых больших нерешенных проблем интеграции с остальной Грузией в этом регионе всегда был языковой барьер. Целью этих программ было исправить эту ситуацию.
Программа «Изучай грузинский как второй язык» была запущена в 2009 году – в рамках этой программы учителя-добровольцы преподавали грузинский язык в негрузиноязычных школах Самцхе-Джавахети, Квемо Картли и Кахетии.
Многие молодые азербайджанцы, с которыми мы беседовали, считают то, что они научились грузинскому языку, заслугой того или иного учителя.
«Учитель грузинского языка изменил мою жизнь. Если бы не он, я не знаю, где бы я был сегодня. У нас были очень веселые уроки – мы ездили на экскурсии, отмечали День родного языка, ставили разные сценки на грузинском языке и отмечали грузинские праздники», – рассказывает 25-летний Шукур Алиев из села Дарбази Болнисского района.
Еще одна программа, которая, по словам местной молодежи, дала большой импульс интеграции региона — это программа «1+4», которая была запущена в 2010 году для районов проживания этнических меньшинств Грузии.
Суть программы заключается в следующем: разрешить представителям национальных меньшинств сдавать экзамен по общим навыкам на общенациональных вступительных экзаменах на родном языке — азербайджанском, армянском, абхазском или осетинском.
Однако в случае сдачи экзамена они не сразу начинают обучение на непосредственно выбранном факультете, а интенсивно изучают грузинский язык в течение одного года и только после этого продолжают обучение на выбранном факультете. Именно поэтому программа называется «1+4».
Программа работает. Если в 2010 году на эту программу подали заявки 247 студентов, то в 2018 году их количество увеличилось почти в пять раз – до 1 231 студента.
«Программа «1+4» — один из самых успешных проектов по развитию национальных меньшинств и укреплению гражданской интеграции», — говорит Рашан Зиадалиев, руководитель Центра гражданской активности (CEAC).
«Однако есть и минусы. Этнические меньшинства, участвующие в этой программе, не имеют права на участие в финансируемых государством программах приоритетного образования. Например, если студент поступает на специальности биология, математика или география, государство спонсирует его, потому что это приоритетный предмет. Но в случае программы «1+4″ эта льгота недоступна. При этом обучение дорогое и стоит 2 250 лари [около $700] в год. Не у всех есть такая сумма. Государство финансирует только первых 100 студентов с помощью гранта. Желательно, чтобы эта программа стала бесплатной», — говорит он.
34-летнего Джейхуна Мухаммадали из Марнеули “поймать” очень сложно. Он постоянно находится в эпицентре событий. Он освещает новости из самых горячих и напряженных точек Грузии.
Джейхун – представитель первого поколения, которое воспользовалось программой «1+4». Он поступил на факультет журналистики Тбилисского государственного университета.
В настоящее время он — ведущий репортер одной из ведущих телекомпаний страны и один из первых этнических азербайджанских журналистов в Грузии, которые освещают новости на грузинском языке, а также ведут прямые репортажи.
«Раньше молодые люди уезжали учиться в Россию, Армению и Азербайджан, потом не возвращались, и страна теряла своих граждан. Оставшиеся здесь не знали языка и были полностью исключены из общества. Благодаря этому проекту молодежь выучила язык, стала активней, участвует в жизни страны», — говорит Джейхун.
От этнического к “гражданскому национализму”
Пропаганда идеи “гражданского национализма”, продвигаемая предыдущей властью во главе с президентом Михаилом Саакашвили (2004-2012), стала значительным импульсом для усиления гражданской вовлеченности среди этнических азербайджанцев, говорит, анализируя происходящие в азербайджанской общине Грузии изменения, научный сотрудник Центра социальной справедливости Кямран Мамедли.
“Если мы слышали лозунги «Грузия для грузин» в 1990-е годы, то после прихода к власти Саакашвили новая волна модернизации и либерализма расшатала этническое восприятие… Была создана база для вхождения молодежи в грузинское пространство. Гражданский активизм сегодня в азербайджанской общине намного сильнее», — говорит Мамедли.
Возникновение идеи “гражданского национализма” и создание равноправной среды для национальных меньшинств связывают с постреволюционными изменениями после «революции роз» в 2003 году. Однако, по мнению некоторых экспертов, этот процесс был поверхностным.
«Во времена правления (правящей партии с 2004-го по 2012 год) «Национального движения» делались заявления о гражданском равноправии, а местные до сих пор говорят, что вера в будущее у них появилась после «революции роз». Однако, помимо этого, тогдашнее правительство не проводило реальной интеграционной политики. Это был поверхностный и иллюзорный процесс, основанный больше на том, чтобы вызвать эмоции и чувства, чем на глубоко продуманной политике. Например, мэр города Марнеули в то время не был представителем этнического меньшинства”, — говорит Тамта Микеладзе, директор программы политики равенства Центра социальной справедливости.
По ее словам, после программы «1+4» в стране не было проведено кардинальных реформ.
«Несмотря на то, что некоторые программы дали результат, и сейчас мы видим, что молодые люди активно пытаются улучшить ситуацию в регионе, государственная политика в отношении этих молодых людей абсолютно закрыта. Последние два-три года мы активно ведем переговоры с правительством о создании совещательного механизма в парламенте и правительстве, но такой механизм не создается, и даже аппарат государственного министра по вопросам примирения и гражданского равноправия не имеет такой консультативной платформы».
«И это — на фоне ухудшения ситуации в сфере политики равноправия. Возникают конфликты на религиозной и этнической почве, мы видим агрессивные шовинистические движения и группировки, а социальная инфраструктура в регионе из года в год не развивается”, — говорит Микеладзе.
Роль гражданского сектора и общинных центров
Говоря о происходящих в регионе изменениях, все единодушно отмечают работу, проделанную негосударственным сектором.
Шукур Алиев, поступивший на юридический факультет Тбилисского государственного университета по программе «1+4», вспоминает, что его одноклассники и вообще азербайджанские дети даже не знали, какие факультеты существуют в высших учебных заведениях и как выбирать профессию:
«Нацменьшинства, проживающие в селах, находятся в информационном вакууме, и если бы не неправительственные организации, ситуация была бы еще хуже. Они дают нам информацию по всем темам. Благодаря им я развивал себя, и мне потребовалось много времени, чтобы понять, чем я хочу заниматься».
Сегодня Шукур работает в нескольких международных организациях.
«Роль неправительственных организаций стала решающей в части гражданского активизма. Негосударственный сектор пришел в абсолютный информационный вакуум и объяснил населению, что можно критиковать власть. Это дало значительный импульс развитию критического мышления в регионе», — говорит Кемран Мамедли.
Изменения медленные, но заметные, говорит Рашан Зиадалиев, глава Центра гражданской вовлеченности и активизма (CEAC), который сам представляет азербайджанскую общину.
По его словам, в том, что этнические азербайджанцы, проживающие в Грузии, были пассивны в плане гражданской активности и всегда поддерживали правящую партию на выборах, виновата была их неосведомленность:
«10-20 лет назад в регионе Квемо Картли не было местных медиа, и местные жители не знали грузинского языка. Сейчас здесь работают пять-шесть азербайджаноязычных медиаорганизаций, что очень положительно влияет на информированность населения. Следовательно, мы уже видим, что этнические азербайджанцы более активно высказывают свое мнение о различных процессах, происходящих в стране, а также активно говорят о дискриминации в регионе», — говорит он.
Примером может служить тот факт, что население региона все чаще протестует против того, что им не нравится. Например, проводятся акции в знак протеста против сложной экономической ситуации или проблемы, созданной вокруг пастбищных угодий. В 2021 году часть населения Марнеули открыто поддержала экс-президента Саакашвили, который вернулся в Грузию и был арестован.
Основное место сбора местной молодежи — общинные центры.
Это пространства, которые обустраиваются в городах и селах по инициативе различных общественных организаций или активистов.
Здесь собирается молодежь – читают книги, обсуждают разные темы, делятся опытом и знаниями.
Практика создания общинных центров началась в городе Марнеули и постепенно распространилась на множество различных небольших сел Квемо Картли.
«Общинные центры, в свою очередь, совершили позитивную революцию. Марнеули в этом отношении более развит, чем, например, Дманиси и Болниси. Поэтому мы сейчас пытаемся работать в новых направлениях. Например, мы недавно начали кампанию в поддержку вакцинации от Covid-19 в Дманиси, и в результате были вакцинированы около 300 человек», — говорит Шукур Алиев, который проводит тренинги для молодежи в общинных центрах по вопросам дезинформации.
«Эти пространства адаптировались к роли альтернативного образования, которое отличается как от государственных школ, так и от коротких, на один час, и поверхностных визитов неправительственных организаций. Это синтез школьного и неформального образования, который дал очень хорошие результаты», — говорит Кямран Мамедли.
Главные вызовы
Однако в общине остается еще много проблем, которые сегодня являются вызовом для будущего для социально активной молодежи.
«Одного знания грузинского языка недостаточно, — говорит Джейхун Мухаммадали. — Многие знают язык, но не могут преодолеть некий барьер. Есть дискриминационные подходы, и мы не видим этнических меньшинств на высоких постах, в том числе в политике».
«Для азербайджанской общины Грузии или, по крайней мере, для молодежи процесс интеграции завершен. Они уже интегрированы, Грузия их родина. Теперь у нас другая проблема — общественное признание. Это по-прежнему остается проблемой», — говорит Кямран Мамедли.
«Со стороны общества есть стена, которая говорит вам, что вы не можете получить работу и что у вас нет права владеть землей. Что вы не имеете права критиковать мэра, потому что мы привыкли, что вы молчите, и никогда не спрашиваем вашего мнения. И вообще, вы должны поблагодарить нас за то, что у вас есть программа «1+4», за которую вы должны платить деньги. Этнически азербайджанская молодежь готова к интеграции, но готово ли к этому грузинское общество?», — говорит директор программы политики равенства в НПО “Центр социальной справедливости” Тамта Микеладзе.
По ее словам, «уровень занятости этнических меньшинств очень низок. В основном их сфера занятости – это только школы. Кроме того, очень низкое политическое представительство национальных меньшинств в парламенте, исполнительной власти и даже в органах местного самоуправления там, где этнические меньшинства составляют большинство».
По ее словам, картина в этом отношении тревожная. В Марнеульском муниципалитете, где 96,4 процента населения составляют этнические азербайджанцы, только 36 процентов сотрудников мэрии являются представителями этнических меньшинств. Их количество составляет 21,5 процента в Дманиси и 14 процентов в Болниси.
Говоря о проблемах, руководитель Центра гражданской активности Рашан Зиадалиев отмечает, что одна из основных проблем — очень низкая вовлеченность этнических азербайджанцев в дошкольное образование.
Согласно опросу, проведенному Фондом ООН, в 2019 году доля детей этнических азербайджанцев в дошкольных учреждениях в муниципалитете Дманиси составила всего 26 процентов, несмотря на то, что большинство населения там составляют азербайджанцы.
«Есть еще много проблем с гражданской интеграцией национальных меньшинств, но я настроен очень позитивно, потому что вижу большой прогресс по сравнению с ситуацией пятнадцатилетней давности», — говорит Зиадалиев.
«У нас нет опыта. Руководство к тому, как мы должны действовать, мы создаем сами. Я часто говорю поколению старше меня, что они ничего не делали, не высказывали своего мнения ни о чем. Я уверена, что у следующего поколения не будет таких же претензий к нам, потому что мы действительно что-то делаем», — говорит Айтадж Халилли.
При поддержке «Медиасети»
