Материал был опубликован на сайте
JAMnews
Настоящее грузинское застолье, вино в квеври и школы без учебников истории
Алибейли — одно из сел близ города Гах на северо-западе Азербайджана, где живут этнические грузины. Википедия называет жителей Алибейли “ингилойцами”, но сами они с этим определением не согласны и считают себя самыми настоящими грузинами. И действительно, у них все грузинское — праздники, застолья, язык, церковь, даже вино делают в кувшинах-квеври, по всем правилам грузинского виноделия. И село свое они называют Алибегло.
Как живется людям в селе между двумя странами?
Осенний полдень, жарко и тихо. В Алибейли в самом разгаре сбор фундука, и почти все взрослое население села ушло на «плантации». Слышно лишь тарахтение мотоциклов и лай бегущих за ними собак.
У въезда в село, во дворе Дома культуры, куры ищут себе пищу в траве у подножия обшарпанного пьедестала. Это памятник Иосифу Сталину. Говорят, что в 50-х годах 20 века его хотели убрать, но местные жители воспротивились. А потом о памятнике все забыли, и теперь это – едва ли не главная достопримечательность Алибейли.
Кто такие ингилойцы
Согласно последней переписи 2009 года, в Азербайджане живет около 10 тысяч грузин (с азербайджанским гражданством). Это примерно 0,1 процента от общего населения страны. Подавляющее большинство грузин живет на северо-западе страны, в Гахском и Закатальском районах.
«В Грузии нас не считают настоящими грузинами. Но когда люди приезжают к нам в гости, видят, как мы живем, как справляем свадьбы, какие блюда готовим, они убеждаются, что мы точно такие же, как и они»,
— говорит 63-летний Василий Тартарашвили, живущий в городе Гах.
Русский по матери, Василий Викторович учился в русской школе, и все его друзья были русскими или азербайджанцами.
Василий уехал учиться в Баку, прожил в столице некоторое время, а потом вернулся обратно в Гах. Всегда ощущая себя “ненастоящмим грузином”, он сознательно выбрал в жены грузинку, чтобы создать с ней настоящую грузинскую семью.
С тех пор прошло больше двух десятков лет. Дочь Василия Викторовича вышла замуж в Тбилиси, а сын Виктор, проучившись в Грузии, вернулся в отцовский дом и женился на Нане – девушке из Алибейли. Виктор и Нана познакомились в 2011 году, «по ошибке». Парень звонил кому-то из родни, перепутал номер и трубку взяла Нана. Теперь они живут в Гахе и ждут первенца.
Что же касается понятия “ингилойцы”, то местные жители говорят, что так следует называть не их, а грузин, которые много веков назад перешли из христианства в ислам. Сейчас они живут в основном в Закатальском районе Азербайджана, по соседству с Гахом.
Грузинский образ жизни
Алибейли/Алибегло, расположенное примерно в 25 километрах от Гаха — вполне благоустроенное и благополучное село: здесь есть школа, детский сад, больница и даже театр.
Главный “бизнес” — орехи. На каждую семью приходится по гектару земли — это больше, чем в среднем по Азербайджану.
Никто в Алибегло не жалуется на власти — газ в селе есть, электричество есть, остальные проблемы жители решают самостоятельно.
“Настоящий грузинский” образ жизни, которым так гордятся ингилойцы, — это прежде всего традиция застолья. Шашлык делается из свинины, запивают его домашним вином, которое готовят в квеври — глиняных кувшинах, вкопанных в землю.
Есть и другие традиции — все, что касается религии, например — крещение, праздник Святого Георгия. Поминая умерших, “делают сакмэл” — жгут ладан на угольке, готовят блюда, которые любил умерший.
За высшим образованием – только в Тбилиси
В селе Алибейли одна недавно отремонтированная государственная школа, где преподают на грузинском языке. На азербайджанском местные почти не говорят — он им чаще всего и не нужен.
Школа рассчитана на 216 учеников, но сейчас в ней учится 161 ребенок. Им преподают 35 учителей – почти все местные.
Директор школы Арно Санашвили рассказывает, что учебники или привозят из Грузии, или же переводят на грузинский язык книги, использующиеся в русских школах Азербайджана.
«Проблемы есть только с учебниками истории. Потому что история – это все же политический момент», —
говорит Санашвили. Дело в том, что в учебниках Грузии и Азербайджана различаются версии некоторых исторических событий. Использовать азербайджанские учебники здесь нельзя, чтобы не “идти против самих себя”, а грузинские — чтобы не идти против государства.
Арно Санашвили родился и всю жизнь прожил в Алибегло. Две его дочери замужем в Тбилиси, а сын остался в деревне. Примерно такая же ситуация почти в каждой семье – молодежь уезжает из села сразу после окончания школы. Владея только грузинским, они могут получить высшее образование только в Тбилиси.
«Но под старость их все равно потянет обратно, в родное село»,
— говорит Арно Санашвили.
По официальным данным, в Алибейли две тысячи жителей. Местные говорят, что на самом деле — меньше. Несмотря на все погрешности статистики, очевидно одно — население села не выросло и не уменьшилось значительно за последние 10 лет. Не растет оно за счет уехавших в Грузию, не уменьшается — за счет вернувшихся.
Сохранение идентичности грузинского меньшинства — достижение или проблема?
Проблему национальных меньшинств правозащитники в Азербайджане традиционно рассматривают через призму сохранения национальной идентичности — позволяют ли народу сохранять традиции и говорить на своем языке? Проблема ассимиляции никогда не рассматривалась в принципе, особенно для малочисленного грузинского меньшинства.
Тот факт, что несколько тысяч ингилойцев на севере страны оказались “выключены” из ее жизни и постепенно переселяются в Грузию, никогда не воспринимали в Азербайджане как проблему.
Напротив, в Алибейли и другие грузинские села часто привозят грузинских чиновников и показывают, что языку и культуре там ничто не угрожает.
Глава Правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов считает, что проблемы с трудоустройством грузин в Азербайджане связаны исключительно с языковым барьером, а не этнической принадлежностью. В качестве примера он приводит судью Рафаэля Гваладзе, который, свободно владея азербайджанским языком, до недавнего времени работал в Конституционном суде – высшей судебной инстанции страны.
«Другое дело, что преподавание азербайджанского языка в грузинских школах хромает (как, впрочем, и в школах с русским языком обучения). И все прямолинейные попытки властей заставить учить азербайджанский приводят лишь к тому, что языковые меньшинства уходят в свое языковое гетто, выключаются из общественной жизни, даже эмигрируют в свою языковую среду. Например, между переписями 1999 и 2009 годов грузинское население сократилось с 14900 до 9900, то есть в полтора раза. Рискну предположить, что это результат эмиграции грузинской молодежи и связанного с этим падения рождаемости. Возможно, кого-то это устраивает: нет человека — нет проблемы, но этот подход точно не европейский».
Также Эльдар Зейналов напоминает, что в Азербайджане до сих пор не принят закон о нацменьшинствах, хотя власти страны аж в 2001 году обещали Совету Европы сделать это.
На полках сельского магазина — конфеты, макароны, хрустальные вазочки и надувные слоны. Пожилая супружеская пара, владеющая одним из таких магазинчиков, старательно избегает даже называть свои имена, но с гордостью рассказывают, что один из сыновей, уехав в Тбилиси и выучившись на юриста, смог пройти отбор и работает теперь в прокуратуре. Второй сын остался в селе, вот его жена с детьми стоят у входа.
Если кто и согласится дать интервью, то четырехлетняя внучка Элене, она немного говорит по-английски: «Элене, дашь интервью журналистам?» Девочка серьезно и строго рассматривает непрошеных гостей и спрашивает у бабушки по-грузински: «А где их микрофон?».
Мимо магазина проезжает темно-оранжевый фургон, из которого в громкоговоритель выкрикивают короткое непонятное слово.
— Что это?
— Тонэ продают. Глиняные печи, в которых грузинский хлеб пекут.
Когда мы уезжаем, Элене выходит под увитый виноградом навес у входа в магазин, машет на прощание и впервые улыбается:
— Bye!
“Они лукавят”
Молодой уроженец Алибейли Давид, которого мы совершенно случайно встретили уже в Грузии, тоже покинул село после окончания школы. По его словам, сделал он это, так как понимал, что в Азербайджане ему «ничего не светит».
“Если грузины в Гахе и Алибейли говорили, что не ощущают по отношению к себе никакой дискриминации, то они лукавили или осторожничали. На самом деле, дискриминация есть, хотя и проявляется она не явно, а в мелочах. Ну, например, стоишь ты в больнице с талончиком в руках, и видишь, что азербайджанцев пропускают без очереди, а грузинам приходится ждать. Что же касается языка, то я знаю азербайджанский, но все равно понимал, что вряд ли мне удастся сделать карьеру в Азербайджане”.
Ингилойцы в Грузии — уехать, чтобы вернуться
Хатия Гогоберидзе, Тбилиси
23-летний Гиоргий (имя изменено) приехал в Тбилиси из Азербайджана в 2012 году. Он не хочет публично называть свое имя, опасаясь за родственников в Саингило.
Он из Кахи, окончил местную школу на грузинском языке.
Грузинское государство предоставляет бесплатное обучение в вузах тем грузинам из Азербайджана, которые на национальном экзамене преодолеют минимальный барьер. Так Гиоргий поступил в Тбилисский государственный университет, где сейчас учится в магистратуре.
Одновременно работает официантом в ресторане.
Он говорит, что оказался в Тбилиси в совершенно чужой среде, к которой ему было трудно привыкнуть.
«Вы, может быть, удивитесь, но самый странный для меня случай был, когда я на первом курсе впервые на лекции услышал слово секс».
По его словам, публично обсуждать такие темы среди ингилойцев не принято.
Во время учебы в ТГУ он столкнулся с другими вещами, прежде ему незнакомыми. Например, до этого он не имел понятия, что такое СПИД или ВИЧ – услышав эти слова в университете, ему приходилось их “гуглить”, чтобы понять, о чем речь.
«Когда (в школе) учишься по книгам, изданным в 1995 году, о каком образовании можно говорить?», — говорит Гиоргий.
Несмотря на грузиноязычное среднее образование, он столкнулся в Грузии с языковым барьером. Оказывается, писал он лучше, чем говорил, а иногда попадал в неудобные ситуации из-за своего диалекта, непонятного окружающим.
Самая большая проблема для него — это отсутствие гражданства Грузии. Он говорит, что государство отказывается предоставить ему гражданство, пока он не откажется от гражданства Азербайджана. И уверен, что без крупной взятки решить в Азербайджане этот вопрос невозможно.
Мы постарались выяснить, почему граждане Азербайджана грузинского происхождения не могут получить гражданство. Однако в Агентстве государственных услуг, после наших многократных обращений, нам сообщили лишь то, что граждане Азербайджана могут претендовать на гражданство на общих основаниях — то есть законно прожив в стране 10 лет и сдав экзамен на знание языка и истории. Конституция Грузии допускает двойное гражданство только для граждан Грузии, которые впоследствии получили гражданство других стран. Однако существует еще и процедура предоставления второго грузинского гражданства в виде исключения – таким правом обладает президент. По статистике агентства, за 10 лет с 2009 года таким образом получили грузинский паспорт всего шестеро граждан Азербайджана.
Гиоргий не хочет возвращаться на родину. Он планирует продолжить учебу и работу в Тбилиси. Он не рассматривает переезд в Баку в качестве альтернативы, так как уверен, что без “больших денег” там ему не устроиться.
Однако иногда даже в грузинском обществе он чувствует себя некомфортно. Были и некоторые неприятные случаи — например, когда его спросили: «Как вы, “татары”, учитесь на грузинском языке?». В ответ на такие выпады он пытается спокойно объяснить, как грузины в Сингило смогли сохранить язык и веру.
Гиоргий переживает из-за того, что многие грузины сегодня почти ничего не знают о Саингило.
21-летний Роман Нурошвили — будущий нейрохирург, учится на пятом курсе медицинского факультета Тбилисского государственного университета. Он тоже из Кахского района, учился в местной в грузинской школе. Большинство его одноклассников также переехали в Тбилиси.
Роману университет нравится. Он говорит, что учиться здесь интересно и он чувствует себя здесь комфортно.
После окончания учебы он тоже собирается остаться и работать в Грузии.
«Если я вернусь в Саингило, я не смогу работать нейрохирургом. Я хочу получить учебный грант и продолжить обучение за границей, но я не знаю, насколько это возможно, из-за моего гражданства»,
— говорит Рома.
В отличие от Гиоргия, он имеет постоянный вид на жительство в Грузии, что облегчает ему учебу и работу, но не позволяет участвовать в выборах или ездить без визы в страны Евросоюза. Кроме того, банки отказываются давать кредиты.
Рома говорит нам, что у его есть друзья, у которых нет ни гражданства, ни вида на жительство, поэтому они вынуждены устраиваться на такую работу, где не надо заключать официального контракта.
Он говорит и о проблемах в грузинских школах Саингило. Сам он учился по учебникам, изданным до 2000 года в Грузии. В старших классах приходилось ездить за учебниками в Тбилиси. Но позже азербайджанское государство ввело ограничения на использование учебников из Грузии, в частности, на историческую и религиозную тему. Историю и географию Грузии в школе не преподавали вообще.
Сейчас в школе учится младшая сестра Романа — уже по учебникам, переведенным с азербайджанского на грузинский язык. На каждом учебнике – портрет президента Азербайджана Ильхама Алиева и государственные символы Азербайджана.
Его сестра тоже планирует продолжить учебу в Тбилиси.
«Родители знают, что если дети будут учиться там (в Азербайджане), у них не будет перспективы. Поэтому они предпочитают, чтобы дети учились в Грузии. Тем не менее большинство родителей хотят, чтобы после окончания учебы дети возвращались домой. Но не знают, чем им там заниматься. Многие из тех, кто вернулся, так и не нашли работы”, —
говорит Рома.
Он пытается почаще навещать семью — особенно в день святого Георгия, Пасхи или в Новый год.
Говорит, что даже те ингилойцы, которые едут на работу и учебу в Грузию, не хотят окончательно покидать свою родину.
«Очень редко бывает, чтобы кто-то продал дом и переехал сюда… А многие из тех, кто работают здесь, в старости возвращаются домой»,
— говорит Рома.
